Начало: Святоотеческое наследие |
В настоящее время, когда Христос преследуется через Его икону, не только тот, кто имеет преимущество по званию и знаниям, должен подвизаться, беседуя и наставляя в православном учении, но и занимающий место ученика обязан смело говорить истину и свободно отверзать уста. Эти слова принадлежат не мне, грешному, а божественному Златоусту, так же говорили и другие Отцы.
То же, что господа игумены, задержанные императором, не сделали вышесказанного, хотя они и по званию, и по знаниям выше всех игуменов здешней страны, а, напротив, скорее молчали, и не только молчали, - хотя и это тяжко, - но еще собственноручно поставили подписи, что они не будут ни собираться вместе, ни учить. Это - измена истине, отречение от пастырства и погибель подчиненных и равноправных.
Апостолы, получив повеление от иудеев не учить во имя Христово, говорили: судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога (Деян.4:19); и еще: должно повиноваться больше Богу, нежели человекам (Деян.5:29). Это же и подобное следовало сказать и тем игуменам, чтобы Бог прославился через них, в назидание православным, чтобы утвердить монастыри, чтобы укрепить страждущих в ссылках.
Почему же мы предпочитаем монастыри Богу получаемое от них благополучие - страданию за благо? Где слова: говорил пред царями и не стыдился (Пс.118:46)? Где изречение: вот устам моим не возбраню (Пс.39:10)? Где слава и сила нашего звания? Помните, как блаженные Савва и Феодосии в то время, когда император Анастасий предался нечестию [1], пламенно восстали в защиту веры, то анафематствуя лжеучителей в Церкви, то свидетельствуя в письмах, которые посылали императору, что они готовы скорее потерпеть смерть, нежели изменить что-нибудь из постановленного?
Эти же господа игумены, как рассказывают, говорят: "Кто мы такие?" Во-первых, - христиане, которые теперь должны непременно говорить; потом - монашествующие, которым не следует ничем увлекаться, как не привязанным к миру и независимым; далее - игумены, которые отвращают соблазны от других и никому не должны подавать повода к искушению; чтобы служение, - говорит апостол, - было беспорочно (2Кор.6:3). А какой соблазн и искушение, или лучше, унижение произвели они собственноручной подписью, нужно ли об этом говорить? Ибо если молчание - это отчасти согласие, то насколько позорно утверждение такого согласия подписью перед целой Церковью?
Еще вы говорите, что патриарх Никифор, священнодействуя в скрытном месте [2], тайно поминает святых, и все патриции, не говоря о других, остаются православными. Но что говорит Христос? Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Оптом Моим Небесным (Мф.10:32): а противоположное этому - в случае отречения. И если они собственноручно поставили подписи только не собираться вместе, то и это тоже является отречением.
Ибо как они будут соблюдать сказанное Христом: грядущего ко Мне не изгоню вон (Ин.6:39)? Приходит кто-нибудь, спрашивая и желая научиться истине, игумен ли, или кто-то другой; что же ответит ему игумен? Очевидно, это: "Я получил повеление не говорить; и, - о, если бы только так! - но и не принимать тебя в монастырь и не иметь общения". А Христос говорит: "Прими и научи, если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя" (Евр.10:38).
Итак, они дали подписку повиноваться императору вопреки Христу. Вот что, братья и отцы, сделали они, как я достоверно узнал. И так как вы постановили, чтобы я высказал, что кажется мне важным, то я и объявил перед Свидетелем Богом, взяв слово хранить это, как тайну, опасаясь искушения. Впрочем, вы, спасая, спасайте свои души, молясь и о мне, смиренном.
Примечания
Преподобный Феодор Студит. Послания. Книга 1. - М.: Приход храма Святаго Духа сошествия, 2003. С.198-200.
1. Т.е. император Анастасий I (491-518 гг.), преданный евтихианской и манихейской ереси.
2. Лев Армянин сначала лишил Никифора права заведовать патриархией, а затем добился насильственного низложения его с кафедры.
Copyright © 2001-2007, Pagez, webmaster(a)pagez.ru |