Начало: Тексты, справочники и документы	Первая страница Святоотеческое наследие Разные тексты Свт. Филарет (Дроздов) OrthodoxyLib Православный интернет Евангельский синопсис Духовные стороны Добротолюбие избранное Пролог в поучениях День за днем Церковный календарь

В беседах и проповедях отец Авраам часто упоминает о своем духовнике - игумене Андрее (Машкове) (†1994). В миру отца Андрея звали Анатолием. Он родился в 1925 году, в семье рязанских крестьян, сохранивших веру. Господь призвал отца Андрея на монашеский путь уже в зрелом возрасте - тридцати лет. Сначала он поступил в скит Почаевской лавры, но остаться там не решился, поскольку его, искавшего строгой подвижнической жизни, не устраивало, что в скит могли входить женщины. Затем Анатолий пытался подвизаться самостоятельно и полгода жил один в лесу. Но наконец понял, что к подвигу отшельничества не готов, и отправился в Глинскую пустынь. Это было в 1955 году. Пришел к архимандриту Серафиму (Амелину) с такими словами: "Отец, прими заблудшую овцу в свое стадо". Отец Серафим улыбнулся и благословил принять его в братство. Бог дал Анатолию замечательного старца - отца Андроника (Лукаша), настоящего подвижника благочестия, кроткого и любвеобильного. Послушание Анатолий нес в просфорне, считавшееся достаточно тяжелым, ведь в то время все делалось вручную. Вообще, несмотря на подорванное здоровье, тогда он искал физических трудов. В 1958 году он принял постриг в монашество с именем Андрей. После закрытия в 1961 году Глинской пустыни отец Андрей получил благословение старца продолжать монашеское житие в горах, вкупе с еще двумя братиями. Было это возле Сухуми. Построили келью - деревянный дом, много молились по четкам Иисусовой молитвой, иногда спускались с гор, чтобы посетить храм, причаститься. В эти годы отец Андрей, разлученный со своим старцем, непосредственно окормлялся у отца Серафима, поскольку он жил поблизости - в Сухуми, и все пустынники ходили к нему за наставлением, отец Серафим был для них кем-то вроде игумена. Через несколько лет по благословению отца Серафима отец Андрей и бывшие с ним братья ушли с гор, так как там начались грабежи и разбой, аскетический же подвиг требует безмолвия и внутреннего покоя. Вскоре отец Андрей приехал в Одессу и поступил в число братии Свято-Успенского монастыря. Ему довелось жить в келье скончавшегося незадолго до этого отца Кукши, которого он почитал. Нес послушание просфорника. Через некоторое время после прихода в монастырь рукоположен во иеродьякона, а затем и в иеромонаха.

По лицу отец Андрей казался очень строгим, и некоторые, увидев его впервые, даже начинали его бояться. Но такое впечатление создавалось потому, что отец Андрей непрестанно подвизался, вел внутреннюю борьбу. На самом деле при общении он был любвеобильным, сострадательным, плакал с плачущими и радовался с радующимися, всегда готов был помочь, хотя при необходимости умел проявить и строгость. Самой главной чертой его натуры была простота, и в людях он ценил прежде всего душевную простоту, понимаемую как отсутствие лукавства. Ко всем относился с одинаковым радушием, всякого встречал с такой радостью, будто давно его ждет, и это радостное состояние души распространялось и на того, кто с ним общался. Всякому он старался чем-то услужить, что-то подарить - например, ложку своей работы, вырезанную из туи или кипариса. В то трудное для Церкви время невозможно было открыто духовничествовать: собрать вокруг себя людей и окормлять их духовно. И все же именно тогда в отце Андрее многие верующие, искавшие истинной христианской жизни, обрели настоящего духовного отца. Он умел в двух словах раскрыть, в чем состоит суть учения о спасении души. Часто повторял: "Нужно всегда прицелиться и попасть в десятку", что понималось как "нужно всегда разумно заниматься своим делом". Однажды, поздравляя и благословляя новопостриженных братий, отец Андрей сказал одному из них, стукая пальцем по лбу: "Всегда помыслы открывай Феофану, то есть духовнику, понял? Помыслы примешь - беса примешь".

Уже давно оставшийся вне стен воспитавшей его Глинской пустыни, отец Андрей по-прежнему очень дорожил монастырским распорядком и свято соблюдал его. Посещал утреннее и вечернее богослужения, даже когда не служил сам, и во время службы всегда молился Иисусовой молитвой; ночью вставал по два-три раза и около часа проводил в молитве. Не уклонялся он от братской трапезы. Своих чад отец Андрей также учил быть собранными. Утром он вставал очень рано и часто можно было его видеть творящим Иисусову молитву, что для кого-то становилось поводом к злословию. Некоторые из начальства доверялись этим слухам и насмешкам, и потому иногда отцу Андрею приходилось терпеть и скорби. Поначалу из-за ревности к монашескому деланию, которым он очень дорожил и которое ставил во главу угла, он печалился, а потом говорил: "Высмеивают не меня, а монашеское дело и за это будут наказаны". С кем он ни общался, каждому старался привить память о Боге и приучал к молитве. Бывало очень просто скажет: "Если не знаешь никакой молитвы, говори "Господи помилуй", ведь Господь - это Свет. Вот заходишь в комнату - темно так, включил свет - уже светло. Или печка холодная, натопил - уже тепло. Так и на душе: помолился - светло, мирно и приятно". Кроме того, отец Андрей учил постоянно читать Евангелие. Многие не раз убеждались в его прозорливости. Но никогда никоим образом он не раскрывал своего внутреннего состояния, не восхвалял себя и не смиреннословил. Как-то отец Андрей говорил, что нужно правильно начать духовную жизнь, но для этого надо всегда спрашивать, конечно, не всех, а тех, кто, ты видишь и чувствуешь, заботится о спасении души. Не приветствовал он непосильных физических трудов и выражался об этом так: "Кто хочет спасаться только через неумеренный физический труд и в итоге подрывает свое здоровье, у того голова работает только в одну сторону". Всегда в трудную минуту отец Андрей сочувствовал и советовал иметь во всем рассуждение. Мудрить не любил, но все же любил быть ловким, исправным в делах и все делать "за чистую монету".

В последние 12 лет своей жизни отец Андрей исполнял послушание духовника в Рождество-Богородичном женском монастыре (село Александровка), а также нес там чреду священнослужения. В женских обителях от священника, в обязанности которого входит и окормление прихожан, требуется много сил. И когда отец Андрей изнемогал, ведь он был очень болезненным, говорил: "Иногда ропщу, но терплю, нужно смиряться". Говорил он также, что когда имеешь ревность, но не имеешь опыта, достаточного рассуждения и руководителя, враг всегда искушает с правой стороны, и не сразу поймешь, что сам себе строишь козни. Отец Андрей молился Иисусовой молитвой за всех людей, настолько был переполнен любовью к ним, и иногда говорил: "Ну, хорошо, вот ты спасешься, а Вася, а Петя?" И советовал молиться за всех людей, не только за себя. Находясь уже в преклонном возрасте, он по-прежнему бросался помогать, если видел, что кто-то делает тяжелую работу. Последние шесть месяцев жизни отец Андрей сильно страдал от болезней, но крест свой переносил мужественно, как воин Христов. За два часа до кончины он причастился Святых Христовых Таин и с молитвою предал душу свою в руки Божии. Этого он очень желал - сподобиться христианской кончины.

Возможность глубже понять, в чем состоит цель монашеской жизни, не только по книгам прошлых веков, но и по духу и опыту оставшихся старцев, - это великая милость Божия к нам, недостойным. Возблагодарим же Господа и будем, по слову апостола Павла, поминать наставники наша и подражать вере их (Евр.13:7).

Игумен Авраам (Рейдман)
Благая часть. Беседы с монашествующими. - Новотихвинский женский монастырь