![страницы А.Лебедева [pagez.ru]](../../img/logo.gif){kind=logo}
| |
| Начало: Тексты, справочники и документы | |
Сегодняшнюю беседу я хочу посвятить молитве Иисусовой. Эта тема актуальна всегда, особенно же - в связи с нашим нерадением. Конечно, есть такие угодники Божии, которые не нуждаются ни в каком поучении и имеют столь много ревности, что и без какого-либо напоминания о добрых делах неизменно их совершают; таких подвижников подчас приходится от чрезмерной ревности даже удерживать. Но чаще, в особенности среди людей немощных, случается так, что человек, принявшийся за делание Иисусовой молитвы и некоторое время молившийся горячо, под действием страстей и неблагоприятных, как ему кажется, обстоятельств, постепенно начинает остывать - такого человека приходится подбадривать. Ведь Иисусова молитва - это одна из основных добродетелей, это добродетель, о которой, как говорит Василий Поляномерульский, написано множество книг, тогда как о прочих молитвословиях, кроме как в Богослужебном уставе, ничего особенно не пишется. Молитве Иисусовой, умному деланию посвящено очень много святоотеческих творений, и уже одно это свидетельствует о том, что повторение нескольких слов молитвы является для каждого христианина, в особенности для монашествующих, чрезвычайно важным деланием. Потому и я, видя нерадение некоторых сестер к молитве Иисусовой, вынужден вам об этом напоминать.
Василий Поляномерульский пишет, что есть несколько причин, заставляющих человека молиться, "двигающих" его молитву: борьба со страстями, память смертная и покаяние. Однако не должно думать, что нужда в молитве Иисусовой появляется лишь тогда, когда нас начинают сильнейшим образом удручать страсти, а в спокойном состоянии можно относиться к молитве безразлично. В подобное безразличие и впадают именно те люди, у которых нет никакой особенной брани: вроде бы они и молятся, но без огонька, а иногда и вовсе молитву оставляют, не понимая ее важности, ее силы.
После того, как на вопрос Господа Иисуса Христа, за кого почитают Его люди, ученики ответили, что Его почитают за разных пророков, Он спросил их еще: "А вы за кого почитаете Меня?" Симон же Петр, отвечая, сказал: "Ты - Христос, Сын Бога Живого". Тогда Иисус сказал ему в ответ: "блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты - Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного, и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах" (Мф.16:15-19). Значение исповедания Петрова "Ты - Христос, Сын Бога Живого" столь велико, что на нем созидается и держится Церковь. Исходит оно не от человеческого соображения, не от человеческой мудрости, но есть истинное Божие откровение: не плоть и кровь яви тебе, как сказано по-славянски, но отец мой, иже на Небесех.
Итак, мы видим, что, во-первых, исповедание Петра является Божественным откровением, во-вторых, что на этом исповедании, на этой вере, заключенной как будто бы всего в нескольких словах, Господь обещал создать Церковь, и притом стоящую столь твердо, что даже сами врата ада не смогут ее одолеть. Эти замечательные слова, являющиеся основой, стержнем, корнем нашей веры, содержатся и в Иисусовой молитве. Пусть они несколько иначе произносятся, но смысл их, безусловно, тот же самый; сказать: Ты - Христос, Сын Бога живого или: "Господи Иисусе Христе Сыне Божий" - смысл будет один и тот же. И посему молитва Иисусова является как раз той самой верой, которую мы постоянным произнесением молитвенных слов укореняем в своем внутреннем человеке, возгреваем в своем сердце. Повторение этих вожделенных слов не является человеческим измышлением, это делание не от плоти и крови, но является даром Небеснаго Бога Отца, Божественным откровением. И как церковь созидается на сем камне, так что ее не могут одолеть врата адовы, так и внутренний храм всякого человека созидается на сем камне исповедания Петрова, на камне Иисусовой молитвы. Поэтому если кто поддается каким-либо страстям и соблазняется на грехи, чувствует свою немощь, пусть вспомнит слова Спасителя о том, что на камне этом созиждется церковь, которую врата адовы не одолеют, ведь и нас врата адовы также не одолеют, если мы будем свою духовную жизнь созидать на камне Иисусовой молитвы. И как апостолу Петру даны ключи Царства Небесного, и что он связывает на земле, то бывает связано на Небесах, и что разрешает на земле, то разрешается на небесах, так и нам молитва Иисусова может даровать прощение и очищение от всякого греха, сколь бы тяжким, сколь бы сильным по своему влиянию, по своему обладанию нами он ни был. Вот какова сила Иисусовой молитвы, какое великое значение имеет она для нашей духовной жизни, для нашего спасения.
Если вам кажется, что здесь есть некая натяжка и мы видим аллегорию там, где ее нет, что в этом евангельском повествовании говорится только о вере, то обратимся к тем словам Спасителя, которые были сказаны Им на тайной вечере. Господь Иисус Христос уже без всяких образов и притчей прямо обращается к Своим ученикам: Если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне. Если чего попросите во имя Мое, Я то сделаю (Ин.14:13). Обратите внимание: если чего попросите во имя Мое, я то сделаю. Господь говорит, что Он все может сотворить, и обещает все сотворить, если мы попросим у Бога Отца или у Него Самого во имя Его, то есть повторим слова апостола Петра. Эти слова указывают не только на человеческую и Божественную природы Господа в отдельности, но и на две эти природы в Нем одновременно: слова "Господь" и "Сын Божий" относятся к Его Божественной природе, "Иисус" - к человеческой, а "Христос" - к обеим природам, поскольку Христос есть Богочеловек. Итак, попросить что-либо во имя Его - это и значит произнести при просьбе подобные слова: "Иисус Христос, Сын Божий" или "Господь Иисус Христос, Сын Божий". Господь говорит о том, что даст все, что будет попрошено во имя Его, а после этого прибавляет: если любите Меня, соблюдите мои заповеди (Ин.14:15). Как раз молитва именем Иисуса Христа и дает возможность возлюбить Господа и, после того как появится в нас эта Божественная, приносимая свыше любовь, соблюсти Его заповеди. …И я умолю Отца, и даст вам другого утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет (Ин.14:16-17). Итак, получить возможность приобрести истинную любовь, соблюсти заповеди Божии и стяжать иного Утешителя, то есть благодать Святого Духа, действующую в нашей душе, в нашем сердце, мы можем именно через призывание имени Господа Иисуса Христа, то есть благодаря совершению Иисусовой молитвы. и далее Он продолжает: Не оставлю вас сиротами, приду к вам. Еще немного, и мир уже не увидит Меня, а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить. В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас (ст.18-20). Эти слова у человека духовно неопытного или по крайней мере не знакомого с учением святых отцов о внутренней жизни, могут вызвать недоумение. И действительно, у одного из учеников Господа, которые в то время еще не были просвещены Святым Духом во всей полноте, возник вопрос, какой может возникнуть и у нас. Я дочитаю слова Спасителя: В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас. Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам (Ин.14:20-21). Из истории церкви мы знаем, что после вознесения на небо явление во плоти Господа Иисуса Христа Своим ученикам бывало весьма редко: являлся Он апостолу Павлу, немногим другим угодникам Божиим - всего единицам. И можно прийти к такому выводу, будто слова эти преувеличены, не совсем правильны. Иуда (не Искариот) говорит Ему: "Господи! Что это, что Ты хочешь явить Себя нам, а не миру?" (ст.22). И вот здесь Спаситель высказывается уже более ясно. Иисус сказал ему в ответ: "Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим" (ст.23). Как это понимать? Конечно же, обитель сотворим не в его доме, не в жилище, а внутри самого человека. Отец никак не может прийти в каком-либо видимом образе. Если Господь Иисус Христос явился миру облеченным в человеческое естество, так что с ним можно было беседовать и общаться как с любым другим человеком, то Отец никогда не являлся подобным образом и не может так явиться; Сам Господь Иисус Христос называет Его сущим в тайне: Отец мой, сущий в тайне… подаст вам явно (ср. Мф.6:18). Таким образом, это явление будет внутренним, когда Небесный Отец откроется человеку в его душе, в его сердце, откроется так, что будет очевидно: Отец и Сын - это одно, Господь Иисус Христос есть истинный Сын Божий и Бог, Он единосущен Отцу. Тогда станут ясными слова о том, что Господь во Отце и мы в нем, а Он в нас. Истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам. Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите, и получите, чтобы радость ваша была совершенна. Доселе Я говорил вам притчами; но наступает время, когда уже не буду говорить вам притчами, но прямо возвещу вам об Отце (Ин.16:23-25). Радость, которую станут испытывать христиане, просящие во имя Господа Иисуса Христа прощение грехов ради спасения души, будет совершенной, полной. Эта радость явится в душе человека и сделает его беспечальным в самых страшных скорбях - любых, какие бы ни наносили ему люди, демоны или окружающие обстоятельства. Доселе Я говорил вам притчами, но наступает время, когда уже не буду говорить вам притчами, но прямо возвещу вам об Отце. Это не означает, что Господь Иисус Христос возвестит нам об Отце какими-либо словами - знание о Боге Отце откроется в нашей душе, поскольку мы через соединение нашего ума и сердца с Господом Иисусом Христом познаем, что есть Отец, приобщимся к Божественной славе, к Божественным действиям. В тот день будете просить во имя Мое, и не говорю вам, что Я буду просить Отца о вас: ибо Сам Отец любит вас, потому что вы возлюбили Меня и уверовали, что Я исшел от Бога (ст.26-27). Следовательно, если мы будем просить во имя Господа Иисуса Христа, то есть молиться словами Иисусовой молитвы, то это уже явится "гарантией" того, что Небесный Бог Отец нас услышит и все, просимое нами ради своего спасения, будет нами получено.
Спаситель учит, что люди, воспринявшие в свое сердце слово Божие, принесут плод в тридцать, шестьдесят и сто крат. Мне кажется, что четки, которые служат нам для напоминания о молитве и для счета при ее совершении, являются образом такого стократного воздаяния. Не нужно думать, будто "сто крат" - это натяжка: число "сто" заключает в себе некоторую первоначальную полноту, а потому совсем неудивительно, что именно эта полнота отображена в приспособлении, которое святые отцы по внушению Святого Духа и исходя из собственного опыта изобрели для содействия при занятии молитвой Иисусовой. Четки также можно сравнить с бичом из вервий, сплетенным Господом, которым Он изгнал из храма торговцев и продававшихся ими животных. Так и Иисусова молитва изгоняет из нашего сердца сребролюбие, гордость, печаль о земном, плотские, да и вообще все, страсти. Потому каждый из нас должен молиться непрестанно, напоминая себе о молитве Иисусовой всеми доступными средствами. Только таким образом мы сможем очистить свое сердце от страстей, что будет самым буквальным исполнением заповедей Господа Иисуса Христа, самым точным следованием Евангелию. Я бы сказал, что без моления именем Иисусовым Евангелие даже невозможно правильно понять: оно останется для человека лишь книгой, исполненной загадочных образов, а точного значения слов, которое можно постигнуть только на опыте, такой человек не познает никогда.
Не молящийся Иисусовой молитвой не может, например, понять тех слов, которые я только что приводил: Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое, и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим. Человек будет видеть в этих словах какой-то образ, некую аллегорию, не понимая, что это происходит в самом буквальном смысле, что это - самое точное описание внутреннего состояния того, кто через молитву Иисусову, через общение с Господом Иисусом Христом приобщился к Божеству. Молящийся же ощущает, познает на опыте, что есть Пресвятая Троица: в его душу приходит Утешитель и предуготовляет место для Отца и Сына. Таковыми были отцы, отстаивавшие истинное Православие, - они не только защищали древнее предание, но и опытно переживали его. И святитель Григорий Богослов, и Симеон Новый Богослов, и Кирилл Александрийский - все они подчеркивали, что истинное Православие есть опытное переживание Божественных истин.
Как-то в проповеди я приводил в пример одного афонского подвижника, который вместо утрени молился со своими учениками в церкви Иисусовой молитвой. Неожиданно он воскликнул: "Пресвятая Троица, слава Тебе!" - и замолчал. Когда рассвело (а у них был обычай молиться до рассвета), ученики начали покашливать, чтобы обратить его внимание на то, что время молитвы уже кончилось, а он сидел с раскрытыми глазами и никак на их слова не реагировал. Тогда они опять сели, продолжали молиться, а заметив, что он зашевелился, окончили молитву, никак не показав, что видели, в каком состоянии он находился. То есть этот человек, упражняясь в молитве Иисусовой, пришел в созерцание Пресвятой Троицы.
Из дневников святого праведного Иоанна Кронштадского мы знаем, что после Причащения Святых Таин он также ощущал в себе присутствие Отца, Сына и Святого Духа. И не только после Причащения. Мало говорят о том, что в жизни Иоанна Кронштадского есть очень важный момент, объясняющий причину его необыкновенного преуспеяния: он был делателем непрестанной молитвы. Помимо того, что он совершал положенные молитвословия и каждый день служил литургию, он еще и непрестанно призывал имя Господа Иисуса Христа (об этом рассуждает архиепископ Иоанн (Шаховской) в своем сочинении "Философия православного пастырства", а также есть немало изречений, свидетельствующих об этом и в книге самого отца Иоанна "Моя жизнь во Христе"). Поэтому, невзирая на то, что он находился среди людей, пребывал в суете, он сохранял внутреннее внимание, позволявшее ему трезвенно за собой следить. Он был очень ревностным человеком и взял на себя необыкновенный подвиг служения ближним - образно говоря, принял монашество среди мира, - и чтобы сохранить собранность, не поддаться суетным и греховным помыслам, ему необходимо было чрезвычайное напряжение сил. Кроме того, дьявол воздвиг против него хульную брань, на которую он иногда намекает в своих дневниках. Поэтому обратиться к Иисусовой молитве его заставила нужда. Молитва же эта привела его в состояние необыкновенной нравственной чистоты, так что по временам он созерцал в себе присутствие Пресвятой Троицы.
И пусть те люди, которые ради Иисусовой молитвы как бы отодвигают прочие молитвы на второй план, не думают, что этим они оскорбляют или унижают учение святых отцов и составленные ими молитвословия. Наоборот, они приводят себя в такое состояние, когда сами святоотеческие молитвы становятся для них понятными, живыми - происходит нечто подобное тому, что в приведенном мною выше примере, когда становится понятным и живым Евангелие, кажущееся для людей неопытных лишь сочетанием образов и аллегорий. Если мы, будучи людьми весьма испорченными, немощными, нерадивыми и страстными, пренебрежем и этим деланием, - хотя бы по той причине, что живем в страшное время духовного оскудения, пустоты, маловерия и даже безбожия, - то у нас не останется уже никакой возможности очистить свое сердце. Древним подвижникам многое было дано от природы, от благочестивых родителей и доброго воспитания, само окружение благоприятствовало тогда христианской жизни, они приучались к добродетельной жизни от младенчества. В наше же время только и остается, чтобы вопить изо всех сил, подобно евангельскому слепому: Иисусе, Сыне Давидов, помилуй мя (Лк.18:38). Потому что если мы вот так изо всех сил вопить не будем, то внимание Господа к себе не привлечем и через толпу смущающих нас помыслов никогда не прорвемся, а так и пребудем всю свою жизнь в суете.
Однако молиться можно тоже по-разному. Я встречал одного человека, очень страстного, немощного, который совершенно не видел своих грехов и страстей, был крайне гневливым, склонным к осуждению, порой доходил даже до клеветы и при этом читал по четкам молитву Иисусову. Он мне говорил: "Я уже тридцать лет молюсь, что ты мне тут указываешь?" Но ведь дело-то не во времени. Если мы будем повторять Иисусову молитву с холодком, "еле-еле душа в теле", то хоть бы мы и двадцать, и пятьдесят, и семьдесят лет так молились - результата не будет никакого. Нужно, конечно, приучить себя к молитве непрестанной, нужно стараться молиться, по возможности внимательно, во время послушания, но особенно большое значение имеет правило. Во время правила, собственно, человек и преуспевает. Молиться непрестанно необходимо для того, чтобы следить за собой и не остывать, на правиле же мы имеем возможность в особенности углубиться в молитву и умолить Бога о прощении своих грехов. Поэтому должно придавать правилу особое значение, прилагать все усилия к тому, чтобы иметь преуспеяние в молитве Иисусовой, ибо молитва - это и есть, по словам Макария Великого, любовь Божия. Некоторым, может быть, кажется почти невероятным сказанное Господом о той благодати, которую моление Его именем приносит в душу человека, точнее, о самом Богоявлении, происходящем от делания Иисусовой молитвы, так как они привыкли к своему пустому душевному состоянию. Но если мы будем иметь ревность к тому, чтобы молиться непрестанно и со вниманием, то сможем это испытать. Любой из нас - и старый, и молодой, и отрок, и человек среднего возраста - способен к этому, если только захочет и станет трудиться изо всех сил. Однако в какое именно время Господь его посетит - это уже выше нашего разумения. Иных Он посещает, когда они еще полностью находятся в страстях, других - по мере очищения от страстей, а к иным приходит, когда они уже достигли бесстрастия. Пришествие Его не в нашей власти, оно для человека непостижимо. Наша задача состоит лишь в том, чтобы именем Иисуса Христа "бить супостатов", как об этом сказал нам один из самых опытных подвижников благочестия всех времен преподобный Иоанн Лествичник. Он пишет так: "Бей супостатов именем Иисусовым, ибо крепче этого оружия нет ни на небе, ни на земле".
Вопрос. Может ли быть помилован и спасен человек, который всю жизнь провел в монастыре, читал Иисусову молитву, но от страстей не избавился, остался духовно слепым? Ведь он терпел скорби.
Ответ. Если человек подвизался, боролся со страстями, но был хотя бы и в самом начале пути, мало преуспев по некоторому своему нерадению, он тем не менее также может надеяться на милость Божию. Преподобный Григорий Синаит говорит, что даже если при жизни человек не почувствовал никакой пользы от Иисусовой молитвы, то после смерти, когда он будет проходить мытарства, он ее все равно ощутит.
Как-то наш духовник, отец Андрей, говорил об Иисусовой молитве, о монастыре, о монашеской жизни, а один мой друг спрашивает: "А что, отец Андрей, мы разве будем мертвых воскрешать?" А отец Андрей ответил: "Нет, бесов убивать". Так что это, может быть, еще серьезнее, чем мертвых воскрешать.
Вопрос. Может ли человек, имеющий большое преуспеяние в молитве, быть спокоен в отношении своей вечной участи? Например, мог ли быть спокоен старец Василиск Сибирский?
Ответ. Наверное, люди, имевшие уверенность в том, что Господь их помилует, были. Есть такое понятие - Божественное извещение, когда Господь тем или иным образом открывает человеку его будущую участь, отчего человек может быть спокоен. Этого многие даже желали. Например, святителю Иоанну Златоусту явился святой мученик Василиск и сказал: "Завтра ты будешь со мной". Можно привести и другие примеры видений, когда люди предупреждались о том, что будут спасены, но это удел лишь немногих угодников Божиих. Потому что если человеку нерадивому сказать, что он спасен и помилован, тогда он, пожалуй, и подвизаться перестанет - ведь многие молятся именно от страха за свою вечную участь, - и сам станет врагом своего спасения.
Вопрос. Неужели у новоначального не может быть побудительной причиной для Иисусовой молитвы любовь к Богу? если не любовь, то должна нас побуждать к молитве хотя бы благодарность?
Ответ. Любовь - это столь же широкое, объемное понятие, как и покаяние. Конечно, какая-то любовь есть у всякого верующего человека, пришедшего в Церковь, но новоначальному говорить о любви как о добродетели, наверное, опасно и преждевременно, для него это окажется скорее какой-то мечтой. Спаситель сказал: "Кто любит меня, тот заповеди мои соблюдет" (Ин.14:21). Если мы не исполняем заповеди, то почему же думаем, что у нас есть любовь? Мы это сами себе вообразили, а внешне этого никак не видно. Апостол говорит так: "Как ты можешь любить Бога, Которого не видишь, если не любишь ближнего, которого видишь?" (1Ин.4:20). Вот в чем проявляется истинная любовь. А мы вдруг думаем, что у нас есть эта высшая добродетель.
Вопрос. Можно ли мирянину, который только начинает воцерковляться, молиться Иисусовой молитвой и надо ли брать на это благословение?
Ответ. Вообще, благословение, конечно, можно было бы взять, но только не формально (некоторые почему-то считают, что благословить может только иеромонах), а у человека опытного в отношении молитвы. Кроме того, полезно иметь четки. Они необходимы как для счета, когда мы исполняем четочное правило по количеству (допустим пятисотницу [1]), так и вообще для того, чтобы напоминать себе о молитве, не забывать о ней. перебирая четки, осязая их, мы тем самым напоминаем себе о необходимости непрестанно молиться. Благословение нужно брать для того, чтобы тебе объяснили те трудности, те искушения и опасности, которые могут возникнуть при этом занятии, чтобы получить объяснение, как правильно молиться. Я, например, всегда советую прочитать несколько статей об Иисусовой молитве святителя Игнатия (Брянчанинова), чтобы человек, прежде чем пуститься в этот опасный путь, имел о молитве теоретическое представление, в особенности - знал, что такое прелесть.
Вопрос. Когда пытаюсь читать молитву с покаянием, охватывает ужас, теряется всякая надежда на спасение. Каким должен быть страх Божий у новоначальных?
Ответ. Не нужно вообще вспоминать прошлые грехи. Во-первых, от этого действительно может появиться отчаяние, а во-вторых, от их воспоминания можно вновь начать искушаться. Поэтому для того, чтобы по совету Нила Сорского вспоминать некоторые особенно тяжкие грехи и от этого смиряться, нужно быть в какой-то мере преуспевшим человеком, который не осквернялся бы уже от воспоминания совершенных грехов. И не обязательно только блудных, ведь если вспомнить какие-либо события, приводившие нас некогда в чрезвычайный гнев, можно поддаться вновь и гневу. Человек уже преуспевший способен без вреда для себя вспоминать грехи и от этого смиряться, а мы, вспоминая их, по большей части либо соблазняемся, либо отчаиваемся, поэтому не нужно думать о них вообще. Конкретно для нас покаяние состоит в том, чтобы видеть уже нынешние свои грехи и помыслы и с ними бороться, а не озираться назад и не вспоминать о чем-то давно прошедшем, не замечая при этом, что сегодня ты оскорбляешь своего ближнего.
Вопрос. Батюшка, Вы сказали, что вспоминать грехи давнишней жизни неполезно. А если на вечернем правиле в сознании, в памяти, всплывают грехи сегодняшнего дня? Допустимо ли вспоминать о своих прегрешениях с тем, чтобы вымолить себе у Господа прощение?
Ответ. Думаю, что подобное допустимо. Есть же в вечернем правиле такая молитва, где мы перечисляем все грехи вкратце - значит, в конце дня каяться уместно. Только, опять же, делать это нужно так, чтобы воспоминание помогало сосредоточиться, то есть не вспоминать подробно все грехи, но лишь в каком-то одном особенно неприятном прегрешении, уязвившем совесть, может быть, и уместно покаяться, кратко, не произнося многих слов, а просто молясь Иисусовой молитвой.
Вопрос. Я читала письма старца Иосифа Афонского. Он был истинным исихастом, делателем Иисусовой молитвы, однако советовал духовным чадам для вдохновения молиться и своими словами, а также ради немощи новоначальных разрешал читать службы и акафисты.
Ответ. Каждый идет своим путем. Не нужно думать, что одно другому противоречит. В основном, в самом главном, все одинаково: в основу духовной жизни положена Иисусова молитва, но у каждого подвижника есть некоторые особенности. Он считал так, а я, например, считаю, что молиться своими словами опасно. Вот если бы вы были в послушании у Иосифа Афонского, тогда бы и молились своими словами. Так можно делать разве что иногда, кратко, если появилась какая-то особая необходимость, а постоянно упражняться в этом опасно. Святитель Игнатий не советует.
Вообще, старец Иосиф, может быть, и правильно учит, но если ты у одного будешь брать одно, у другого - другое, то запутаешься. Раз старец Иосиф так говорит, значит, он знает, почему, у него какая-то своя, так сказать, система, он это испытал и может посредством этого тобой руководить.
Вопрос. Когда пытаешься найти ответ на какой-либо вопрос, то получается, что у одного святого отца ты читаешь одно, у другого - прямо противоположное, у третьего - нечто промежуточное между наставлениями первого и второго, да еще у тебя самого также есть какое-то свое представление. Как извлечь то, что тебя интересует, найти истину лично для себя?
Ответ. Должна быть какая-то точка отсчета. Если у нас такой определенной точки отсчета нет, а есть лишь собственный произвол, то мы будем выбирать то, что льстит нашему слуху, как говорит апостол Павел (см. 2Тим.4:3). Тогда мы создадим собственную аскетическую систему, которая на самом деле будет не аскетической, а, скорее, системой, приводящей к прелести. Потому что мы станем выбирать то, что подходит нашим страстям. Гордость начнем принимать за возвышенные стремления, прочие страсти прикрывать названиями тех или иных добродетелей, допустим безразличие, равнодушие, отсутствие ревности называть смирением. И так человек может совсем запутаться. Желательно, чтобы у всех был более или менее опытный руководитель. Если же такого нет (впрочем, даже если и есть), то следует читать творения святителя Игнатия (Брянчанинова) - писателя, лучше всего объясняющего основы духовной жизни. После этого становятся понятней и писания других отцов, как современных, так и древних.
Вопрос. Почему иногда так тяжело читать молитву непрестанно?
Ответ. Потому что мешают страсти: гордость, нерадение… Молитве противятся все страсти, поэтому и приходится себя понуждать. Когда мы страстям поддаемся, они молитву вытесняют, когда же понуждаем себя молиться внимательно, тогда уже молитва вытесняет страсти. Как сказал некто из преподобных отцов, Иисусова молитва потребляет, сжигает, вещество страстей.
Вопрос. Очень трудно заниматься Иисусовой молитвой на певческом послушании: поем, поем и от этого рассеиваемся. Как быть?
Ответ. Конечно, тяжело молиться, когда человек занят умственным трудом или ему нужно петь. Но что же делать? У каждого свое послушание. Если все начнут заниматься исключительно Иисусовой молитвой и никто не будет ни петь, ни деньги считать, тогда и есть будет нечего, и богослужение мы будем вынуждены прекратить. Каждый должен заниматься своим делом. Если человек усердно исполняет порученное ему послушание, какое бы оно ни было, даже по видимости отвлекающее от молитвы, то это дает ему самое главное - чистую совесть и смирение. Потому что любое послушание нас смиряет: не всегда хочется что-либо делать, а нужно; необходимость заставляет нас смиряться. Если же совесть чиста и есть смирение, это подготавливает к молитве. Когда человек истинно слушается, то, становясь на правило, сразу обретает внимательную молитву. А если тебе на правиле кажется, что дневное послушание мешает молиться, значит, ты исполняешь его неправильно, без смирения, с ропотом или неусердно, то есть с нечистой совестью.
Вопрос. Вы говорили, что преуспеяние определяется по смирению, а я прочла у святителя Игнатия, что смирение и молитва - одно и то же. Можно ли в таком случае при появлении в молитве внимания считать, что начинает появляться и смирение?
Ответ. Да, думаю, это справедливо. Исихий Иерусалимский сказал, что молитва рождает смирение, а смирение молитву. Эти добродетели очень связаны, ведь с одной стороны, сама молитва происходит от смирения: мы понимаем, что нуждаемся в помощи свыше, так как своими силами не можем справиться с грехом, и потому молимся, а с другой стороны, молитва и рождает смирение, в том смысле, что мы утверждаемся в ненадеянии на себя, а это чувство святитель Игнатий (Брянчанинов) называет высшим видом смирения.
Вопрос. Я не верю, что спасусь. Читаю книги и вижу в них лишь одно обличение себя, на исповеди помыслов - тоже одно укорение, сплошные грехи. И отсюда сформировалось ощущение, что не спасусь. Чувствую, что далеко зашла в этом помысле, но не знаю, как от него освободиться. Старица говорит не верить этому помыслу, но у меня не получается, хотя и хочу.
Ответ. Не нужно вообще об этом думать: спасусь, не спасусь. Как узнать, что ты спасешься? Это же не измеряется какими-то показателями: если я, допустим, выполнил норму на 100 процентов, то спасся, а если на 80 - значит, уже не спасусь. Для того чтобы спастись, нет чего-то такого, что нужно сделать обязательно: непременно достигнуть, например, бесстрастия. Спастись - это значит приобрести покаяние. А покаяние бывает и у людей грешных, и им оно даже более прилично. Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что бесстрастие достижимо не для всех, а покаяние необходимо всем. Вот к чему мы должны стремиться. Мы каемся, Господь призирает на наше покаяние и кого хочет, того милует. Наше дело - каяться изо всех сил, а не думать, что если мы не приобрели, допустим, совершенного бесстрастия или пламенной молитвы, то для спасения уже и не пригодны.
Вопрос. Как конкретно бороться с рассеянностью ума при помощи молитвы?
Ответ. Не вступать с помыслами в собеседование, постоянно отвращать от них ум, не рассматривать их. Желательно углубляться в молитву и отвращать ум от помысла в самом начале, когда он только появляется. Если бы у нас была пламенная, благодатная молитва, то ее огонь немедленно сжигал бы любой помысел. Но поскольку мы немощны, страсти в нас действуют сильнее, чем Божественная благодать, то, обратив внимание на помысел, мы тут же им увлекаемся, от молитвы устремляя внимание к помыслу. Может случиться, что один или несколько схожих помыслов (например, гневные) так нас отвлекут, что мы либо будем читать молитву формально, либо даже и вовсе о ней забудем. Поэтому для новоначального самое важное - постоянно беречь ум от помыслов, не вступать не только в собеседование с ними, но даже и в рассматривание. Вот так надо спасаться от рассеянности.
Вопрос. Может ли исцелиться бесноватый, читая Иисусову молитву?
Ответ. Наверное да, хотя точно сказать не могу. Если человек усердно умоляет Господа, то Он его услышит. Не только другие могут о нас молиться и нам помогать, например какой-нибудь благодатный старец, который молитвой исцеляет от физических болезней, но человек и сам может себе помочь, то есть упросить Бога, усердно помолившись перед мощами святых угодников, перед чудотворной или даже перед обыкновенной иконой. Такие случаи бывали. Поэтому допустимо предположить, что, молясь Иисусовой молитвой, можно исцелиться и от беснования.
Вопрос. Иногда молиться становится легко, присущие тебе страсти скоро преодолеваются и вообще находишься в хорошем душевном состоянии. От этого расслабляешься, начинаешь совершать молитву прохладно, невнимательно - и опять все возвращается к старому. Как же заставить себя работать изо всех сил тогда, когда состояние хорошее?
Ответ. В данном случае как раз происходит такое явление, что человек, поддавшись некоей беспечности, ослабевает в ревности. Однако ведь не только борьба со страстями является побуждением для молитвы, но и память смертная; значит, когда у нас все хорошо, мы должны еще более понуждать себя к памяти смертной. Нужно умом, мысленным взором устремляться в вечную жизнь - и тогда у нас появится дополнительный повод к усердному молению. В таком случае мы и ослабевать не будем.
Вопрос. Является ли действительно светом то, что видят от бесов прельщенные, или это только видимость света?
Ответ. Что Вы имеете в виду под "видимостью света"? Во-первых, отчасти бесовская прелесть основана на присущей демонам от природы силе, сверхъестественной по отношению к природе человеческой. Хотя мы и воспринимаем проявления прелести как чудо, но по сути ничего сверхъестественного в ней нет. Во-вторых, прелесть связана и со свойствами человеческой природы: бывает же, например, что человека ударят так сильно, что ему кажется, будто у него в глазах сверкнуло, как говорится, искры из глаз посыпались. Этот эффект вызван тем, что задет какой-то нервный центр. Демоны знают устройство человеческого тела и пользуются этим для того, чтобы вызвать в нас какие-то сладостные ощущения, принимаемые нами за утешительное действие благодати, или некий внутренний свет, который на самом деле представляет собой нервное или психическое (в медицинском смысле) явление. Но отчасти они привносят сюда и свое собственное действие, поэтому свет иногда может быть и чувственным. Бывало, что прельщенные подвижники видели свет явно - телесными очами, а бывало - ощущали его внутри себя. Например, как я сам могу кого-то ущипнуть, так и бес способен тем или иным образом прикоснуться к телу человека и вызвать соответствующие ощущения.
Вопрос. Можно ли молиться без четок, если они мешают?
Ответ. Если у человека молитва самодвижная, тогда четки, пожалуй, могут и помешать; но если он молится только умом и ему кажется, будто без четок он будет молиться более внимательно, то это скорее всего является преувеличением степени своего преуспеяния, происходящим иногда даже и невольно. Поэтому новоначальным молиться без четок не следует. Даже при непрестанной молитве случается так, что молитва хотя и движется сама, но как-то поверхностно, невнимательно - и вот тогда четки помогают.
В Глинском Патерике описан чудесный случай, как некий подвижник после смерти, уже в гробу, три часа перебирал четки. Это свидетельствует о том, что четки молитве нашей отнюдь не мешают. И вообще такие вопросы, как молиться: с четками или без них - нужно решать с благословения. Старец Иосиф Оптинский, например, всегда свою молитву считал, даже когда просто исполнял правило. У него лежали косточки от маслин; он четку прочитает - косточку отложит. Именно он и отметил, что мы молитву произносим лишь время от времени, а нам кажется, будто мы молимся непрестанно.
Вопрос. Когда видишь в другом человеке такую же, как у тебя, страсть, только в гораздо более сильной степени, то появляется отвращение и к страсти, и к себе, и к этому человеку. Это хорошо?
Ответ. Это ужасно - "и к себе, и к этому человеку..." Я думаю, что отвращение должно быть только к страсти. Может быть, еще и к себе - отвращение или сожаление, а к ближнему должно быть одно лишь снисхождение. Если ты считаешь, что в ближнем страсть действует сильнее, чем в тебе, то с твоей стороны это уже осуждение. Мне кажется, что когда ты в другом человеке видишь ту же страсть, что и в себе, ты должен этому человеку снисходить: какой он бедный, так же, как и я, страдает гневом (или чревоугодием и проч.).
Вопрос. Батюшка, если в молитве нет покаяния, но ты просто напрягаешь ум, то оно все же придет или нет?
Ответ. С Божией помощью придет; нам нужно искать именно внимания, а постепенно и покаяние может появиться. От нас зависит понуждение себя к вниманию. Сам текст Иисусовой молитвы - покаянный. Конечно, мы должны искать, ждать и покаяния, но в то же время понимать, что истинное покаяние приходит от действия благодати.
Вопрос. Как научиться не слушать появляющихся в уме рассуждений о духовном и вообще помыслов?
Ответ. Как? не верить себе, своим рассуждениям, прислушиваться к старице, читать святых отцов и, опять же, переспрашивать старицу, правильно ли ты понимаешь прочитанное, а если ты начинаешь своим рассуждениям на духовные темы верить, значит, ты считаешь себя достаточно умной. О том, что вообще не следует с помыслами беседовать, я уже говорил. Нужно понуждать себя к вниманию, вникать в молитву, вмещать ум в ее слова.
Вопрос. В книге "Игуменья Арсения" я прочла наставление матушки Арсении о том, что когда подступают помыслы осуждения, например другой сестры, то не надо этим помыслам противоречить, говоря, что нет, мол, сестра не такая, а надо ее страсть приблизить к себе, поболеть самой вместе с ней, пережить ее состояние, увидеть ее немощь внутри себя. Я не понимаю, как это сделать практически. Объясните, если можно.
Ответ. Я думаю, это тот совет, который подходит человеку по крайней мере до какой-то степени преуспевшему, а новоначальный с этим не справится. Поэтому лучше и не противоречить помыслу осуждения, и не приближать его к себе, поскольку можно поддаться страсти, а помолиться и помысел отбросить. Подобные же советы подходят для тех людей, которые уже выше искушающего их соблазна. Когда в человеке добродетель сильнее, тогда она побеждает и переводит греховный помысел на доброе. Либо это возможно, когда брань, тот или иной греховный помысел, действует в человеке слабо, - тогда можно греховный помысел заменить помыслом добрым; об этом говорит Нил Сорский. Но когда брань сильная, это не поможет, а только навредит.
Вопрос. Я читала, что антихрист получит власть над всей Церковью. Так ли это? Как Вы думаете?
Ответ. По мнению некоторых святых отцов, антихрист воссядет в православном храме, вообще в Православной Церкви. Есть два мнения: одни из отцов считают, что он воссядет в восстановленном иудейском храме, а другие говорят, что это произойдет в храме Божием. Храм Божий - это не иудейский храм, потому что иудейский храм уже давным-давно, еще со времен страданий Спасителя, является мерзостью запустения (Мф.24:15). Поэтому под храмом Божиим разумно понимать храм православный. И вот антихрист в нем воссядет, то есть на малое время воцарится в Православной Церкви. Борьба зла, борьба сатанинских сил против Церкви продолжается, но она постоянно видоизменяется. Вначале этими силами были язычники, иудеи, потом - магометане, еретики, безбожники, сейчас, может быть, оккультисты, да в конце концов и сама безнравственность, когда человек имеет лишь вид благочестия, силы же его отрекся (2Тим.3:5). То есть он крестится по-православному, говорит правильные слова, а живет как безбожник и даже хуже безбожника, является развратником, сребролюбцем и так далее. И потому если мы не будем противостоять этому антихристианскому духу, мы тем самым ускорим пришествие антихриста. Этот антихристианский дух, предтеча антихриста, уже прокрадывается в Церковь и лишает нас самого главного - благодати. В результате можно получить одну личину христианства, которая на самом деле ничего под собой не имеет.
Вопрос. Один современный подвижник, проведший в годы гонений несколько лет в лагере, говорил, что нужно уметь видеть помощь Божию. Как правильно понимать его слова?
Ответ. Помощь Божию нужно уметь видеть, когда она приходит через людей, через какое-то с их стороны вразумление - совсем не обязательно, чтобы это было чудо. Мы не умеем видеть помощь Божию тогда, когда она приходит через наших ближних, через обычные, как будто бы, обстоятельства. Ведь часто, когда мы хотим что-либо исполнить, складываются неблагоприятные условия - и вдруг приходят на помощь люди, которые раньше были, может быть, даже твоими врагами, или вдруг каким-то иным образом обстоятельства переменяются так, что твое желание, если оно направлено ко спасению, исполняется. А мы не умеем видеть в этом Божию помощь. Иногда помощь Его приходит таким образом, что мы этого вообще не понимаем: скорбь, болезнь, какое-нибудь лишение. А все происходящее служит к тому, чтобы человека смирить или исцелить от той или иной страсти, мы же воспринимаем случающееся как несчастье. Вот потому этот подвижник, испытавший скорби в самой высочайшей степени (а что может быть тяжелее, чем сидеть в лагере?!), и говорит, что помощь Божию нужно уметь видеть.
Вопрос. Я несколько лет в монастыре, но страсти во мне не только не умалились, а еще возросли, причем в сильной степени. Мне кажется, что жизнь в обители для меня совершенно бессмысленна, и хотя понимаю, что имею все для духовного возрастания, для спасения, но тем более отчаиваюсь, ведь несмотря на все это, остаюсь в таком бедственном состоянии.
Ответ. Я думаю, что лучше быть в бедственном состоянии в монастыре, чем в блаженном в миру. Кроме того, возможно, что страсти у Вас не усилились, а просто проявились. Проявление страстей нужно понимать не только в том смысле, что человек начинает их видеть, но и в том, что по причине борьбы, которая с ними ведется, они начинают сильнее действовать и от этого становятся яснее видны. В миру человек жил в страстях, до такой степени был погружен в них, что, находясь в каком-то блаженном неведении, даже и не замечал, что они в нем действовали. В монастыре же существуют жесткие ограничения: во-первых, со стороны устава, во-вторых, - старицы; да и сам человек, занимаясь, например, молитвой, себя ограничивает. На фоне этих норм проявляется и начинает мучить человека все то, что правилам монашеской жизни не соответствует. В миру, например, развратник не считает, что подвержен блудной страсти, да и как он ее заметит, если всегда удовлетворяет? Пьяница или чревоугодник также не видят своих страстей: если они каждый день проводят в ресторане, то как они могут заметить свое чревоугодие? Бандит тоже "спокоен" и не видит, что он гневливый, поскольку удовлетворяет свою страсть до такой степени, что в случае необходимости может дойти и до убийства.
Подобным образом и нам, когда мы жили в миру и удовлетворяли свои страсти, казалось, что у нас их почти не было, но как только мы наложили на себя ограничение, поставили себя, так сказать, в экстремальное положение, тут страсти и обнаружились. Поэтому ничего удивительного в том, что Вам кажется, будто страсти только усилились, нет, лучше от своих страстей мучиться, но с ними и бороться, чем, живя в миру, погрузиться в них с головой, "дружить" с ними. Прозябоша грешницы яко трава… яко да потребятся в век века (Пс.91:8).
Вопрос. Батюшка, как Вы считаете, в монастыре страсти только обнаруживаются, или могут и умножаться?
Ответ. Если человек живет нерадиво, то может случиться так, что и те страсти, которые были, станут развиваться. Об этом говорит святитель Игнатий (Брянчанинов). Это бывает не только тогда, когда человек, скажем, мало молится или много спит, но и в случае, если человек не имеет достаточной ревности, плохо понуждает себя к борьбе со страстями: вроде бы и все исполняет, но "без огонька".
Вопрос. А можно ли назвать "огоньком" более усердное, теплое чувство, которое возникает, когда молишься не за себя, а за ближнего?
Ответ. Когда мы с усердием молимся за человека, который нам дорог или за которого мы переживаем, чувствуем какую-то ответственность, то действительно такое ощущение может быть. Под "огоньком" я имел в виду ревность, и даже не столько собственно ревность, сколько серьезное, ответственное отношение к молитве Иисусовой. Если такого ответственного отношения не будет, то не будет и никакого преуспеяния. Когда нет ревности, должно быть понуждение, сознание того, что нужно себя заставлять.
Вопрос. Иногда при молитве днем, а чаще в начале четочного правила, возникают чувства радости и легкости, молюсь внимательно, но через некоторое время начинается брань с помыслами, в частности помыслами гордости, тщеславия или блуда, бывает даже слабое действие страстей, - на этом и приходится заканчивать правило. Что делать?
Ответ. Может быть и такое. Надо трудиться и не смущаться этим, на все воля Божия. В духовной жизни случаются перемены: иногда благодатное утешение, потом брань, затем вновь утешение - тут ничего не сделаешь. Когда дьявол чувствует, что человека посетило какое-то благодатное утешение, он начинает его всеми возможными способами от молитвы отвлекать. Например, вспомнится какой-нибудь совершенный тобой добрый поступок или появится тщеславие от того, что ты якобы хорошо молишься, или же начнешь гордиться потому, что покажется, будто ты преуспел. Почему во время молитвы приходят блудные помыслы? Телесное сладострастие отвлекает человека от сладости духовной, а поскольку блудная страсть действует в нас очень сильно, то ею дьявол и пытается отвлечь от услаждения молитвой. Не стоит удивляться и тому, что иногда нападает и гневливость, ведь гнев тоже быстро разворовывает приобретенные за время молитвы духовные плоды. Все это хорошо известно.
Вопрос. Иногда случается так, что за день устал, сил мало, а молиться легче, проще, чем в бодром состоянии, когда, наоборот, молитва идет туго и сопровождается множеством помыслов. Почему так происходит?
Ответ. Дело в том, что физически крепкому человеку некоторая усталость помогает смирить плоть. Если же человек немощный, то дополнительная усталость может ослабить его настолько, что у него уже не будет сил даже для того, чтобы сосредоточиться на молитве. Поэтому нужно стараться, если, конечно, это зависит от нас, утомлять себя настолько, чтобы была возможность помолиться. Боюсь только, что некоторые лодыри возьмут это за повод к тому, чтобы и палец о палец не ударить, оправдывая свою лень тем, что только в таком случае они смогут вечером внимательно молиться. Ведь если человек не расскажет о себе сам, то определить, насколько он устал, не сможет никто. Но помните одну простую вещь: человека обмануть можно, а Бога не обманешь. Если мы каким-то образом обхитрили настоятельницу или старицу, то это не значит, что поскольку мы такие "умные", такие "молодцы", теперь с нами будет и благодать Божия. Бога не обманешь, и благодати у нас не будет. Нужно прежде всего иметь чистую совесть.
Вопрос. Во время сильной брани с греховными помыслами, при призывании Божией помощи, чувствовала покаяние и сердечное сокрушение. А как сохранить их тогда, когда страсти борют не столь сильно?
Ответ. Ничто не дает такого сердечного сокрушения, как память смертная. Она помогает также и при брани. Когда мы помышляем о вечности, о загробной жизни, тогда у нас появляется некоторое сильное чувство, заставляющее нас внимательно, истово молиться.
Вопрос. Как Вы считаете, влияет ли умственное развитие человека на его способность молиться?
Ответ. Я думаю, что интеллектуальное развитие в узком смысле этого слова, то есть в смысле какой-то теоретической умственной деятельности, совершенно не влияет на способность человека молиться. Даже наоборот, считается, что люди простые более способны к умному деланию, чем образованные. Чтобы не отвлекаться от молитвы, сосредоточиться, собраться, люди иногда даже искусственно стремились к этой простоте, то есть ограничивали чтение.
Великий подвижник благочестия XIX века Василиск Сибирский, который до сих пор не прославлен только по какому-то нелепому недоразумению, был очень простым, даже малограмотным, у него никаких интеллектуальных способностей не было. Происходил он из мужиков, в молодости вел нищенский образ жизни, побирался, даже голодал. А его друг и ученик преподобный Зосима (Верховский) был дворянского происхождения. И хотя мы не знаем о молитвенных состояниях преподобного Зосимы, но, как можно понять из его собственных слов, Василиск Сибирский был более преуспевшим подвижником.
Вопрос. Иногда говорят, что человека "посетила благодать". Можно ли описать подробнее, что это значит? Ведь когда мы молимся Иисусовой молитвой, мы понимаем, что имеется в виду.
Ответ. Это особенная, серьезная тема, наверное, об этом и говорить не нужно, а следует прочитать. Например, этому специально посвящена "Беседа преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым о цели христианской жизни". Хотя в ней говорится о высочайших проявлениях благодати, но сама цель беседы - объяснить, что такое благодать Святаго Духа вообще, потому что Мотовилов тоже недоумевал, как он сможет узнать, что она его посетила. О действиях благодати можно прочитать в описаниях молитвенных состояний некоторых подвижников благочестия, к примеру Василиска Сибирского, в творениях святителя Игнатия (Брянчанинова), который пишет об этом как в статьях о молитве Иисусовой, так и в статьях, специально посвященных этой теме, например "Странник". О высочайших проявлениях благодати можно узнать и из гимнов преподобного Симеона Нового Богослова, только нужно понимать, что они являются уделом человека, достигшего величайшего преуспеяния. О действиях благодати можно прочитать и в творениях старца Силуана Афонского, архм. Софрония (Сахарова). Но все же проще и яснее всего говорится об этом в беседе Серафима Саровского с Мотовиловым.
Вопрос. Батюшка, скажите, если на правиле вспоминается что-то сделанное в течение дня плохое, можно ли использовать это для покаяния, не пугаясь тем, что в ум входит нечто постороннее?
Ответ. Если при воспоминании греховных поступков или помыслов, бывших в течение дня, человек начинает их чересчур рассматривать и отвлекаться от молитвы, то это плохо. Ели же это помогает в молитву углубиться, то это хорошо. Но многое зависит от преуспеяния человека в молитве. Одному воспоминание этих прегрешений помогает собраться и вызвать в себе чувство покаяния, а другому оно мешает, отвлекая его от молитвы. Даже на одного и того же человека воспоминание прегрешений может действовать по-разному, допустим, в начале правила оно приносит вместе с покаянием внимательность, а когда он сосредоточился, то эти воспоминания ему уже мешают. Есть много тонкостей, которые нужно учитывать.
Вопрос. Святые отцы говорят, что самонадеянность - это одна из разновидностей гордости, а ненадеяние на себя - это высший вид смирения. Получается, что человек либо горд, либо чрезвычайно смиренен?
Ответ. Но ведь из того, что ненадеяние на себя - высший вид смирения, не следует, что мы таким смирением обладаем во всей полноте. Золото, например, самый драгоценный металл на земле, но если я имею одну золотую монету, то это ведь не означает, что я - самый богатый человек в мире. Я же имею не все золото, а лишь некую малую его часть. Так и здесь: если я имею эту высшую добродетель - ненадеяние на себя - в малой степени, это не значит, что я самый смиренный. Подобно этому и гордость можно иметь не в полной мере, а в большей или меньшей степени.
Вопрос. Нужно ли ревновать об умной и сердечной молитве или добиваться только внимания?
Ответ. Как ты будешь ревновать о сердечной молитве? Это же от тебя не зависит. Конечно, достигнуть преуспеяния в молитве хотят все, но думать нужно только о внимании. По мере преуспеяния во внимании ты будешь постепенно все больше и больше продвигаться, вот и все.
Вопрос. Батюшка, я умом все понимаю, а на деле продолжаю грешить и поступать по страстям. Потом раскаиваюсь и становится очень тяжело, потому что не борюсь, не изменяюсь... Можно ли надеяться, что со временем это осознание перейдет в дело? И почему у меня такое состояние?
Ответ. Потому что в нас сильны страсти. Конечно, нужно себя понуждать. Без труда, без болезни, без страдания достичь нравственного совершенства и даже некоторого преуспеяния невозможно. Это страдание, оттого что ты не живешь по заповедям, постепенно заставит тебя с чрезвычайным, мучительным усилием понуждать себя, тогда и благодать Божия начнет больше содействовать твоей молитве, добрым делам и добродетелям. Надеяться на успех, конечно, можно.
Вопрос. Иногда на литургии сильнее, чем прежде, чувствуется действие благодати, а в другой раз бывает сухость, примешивается брань против какого-нибудь человека и хотя сокрушаешься и каешься, но после преложения Даров действие страсти проходит не всегда. Бывает, что после службы еще несколько дней при молитве на правиле и в течение дня чувствуется какая-то рассеянность и сухость. Что это такое? Может быть, это зависит от гордости и отсутствия смирения?
Ответ. Это не объяснишь. Надо себя заставлять молиться. Хотя после сошествия Святаго Духа на Святые Дары и преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы благодать, конечно же, должна осенить человека и облегчить брань, но мы по разным причинам не всегда молимся истово: недостаточно подготовились, или плохо себя чувствуем, или поддались каким-то страстям, и соответственно результата нет или он меньше. Ничего удивительного.
Вопрос. Батюшка, про Иосифа Афонского написано, что он очень жестко относился к своим послушникам, что многие от него уходили, однако когда читаешь его письма, то видишь, что они преисполнены любви.
Ответ. То, что он строго относился к послушникам, вовсе не значит, что он их не любил. Строгость, которую трудно было понести, он проявлял для того, чтобы они преуспевали. То есть никакого противоречия тут нет.
Вопрос. …Например, своего близкого ученика старец Иосиф Афонский за 19 лет ни разу не назвал нормальным именем, а в письмах к тем, кто от него находился далеко, употреблял такие слова, как "солнышко".
Ответ. Раз в данном случае речь идет о письмах, значит, тот человек находился далеко, и может быть, нуждался в утешении старца, ведь к нему, судя по письмам, обращались самые разные люди: и падшие, и блудники, - он никем не пренебрегал. А с другой стороны, он воспитывал и подвижников, исихастов, безмолвников. Если уж ты к нему пришел, стал вместе с ним жить, то он был строг, не снисходил, - по той причине, чтоб не менять устава. Ведь сам он говорит, что если, принимая кого-то, начнешь нарушать устав, от этой твоей "любви" не будет никакой пользы. Он строго подходил к своим ученикам и вообще желающим посетить его: хочешь прийти, - приходи только ночью, не можешь в это время - он тебя не примет, кто б ты там не был. Лишь ночью у него было немного времени.
Вопрос. Святой Симеон Новый Богослов в "Слове о трех образах молитвы", перевод которого можно найти в книге "Путь к священному безмолвию", дает совет сосредоточивать ум в центре чрева - на пупке. Однако во втором томе его сочинений и в русском "Добротолюбии", переведенными святителем Феофаном Затворником, этот момент опущен. Поясните, пожалуйста, почему Симеон Новый Богослов так советует и для кого этот совет приемлем?
Ответ. Это поучение преподобного Симеона - притча во языцех, которая явилась соблазном и преткновением для многих людей и даже стала предметом богословского спора. Настолько оно казалось немыслимым, неприемлемым, что наши русские духовные писатели, например святитель Игнатий (Брянчанинов), даже сочли это клеветой на Православие со стороны западных католических богословов. На самом же деле Симеон Новый Богослов действительно преподавал такой образ молитвы. То есть по крайней мере уже с X-XI века (того времени, когда жил преподобный Симеон) этот образ молитвы имел распространение в практике исихастов. А в XIV веке относительно него разгорелся яростный спор между Варлаамом (итальянским греком, находившимся до некоторой степени под влиянием католичества) и Церковью. Варлааму показалось нелепым, безумным, что человек смотрит на пупок и потом начинает видеть нетварный свет.
Но обратим внимание на то, как об этом говорит сам преподобный Симеон Новый Богослов: мы сосредоточиваем ум на пупке, а потом оттуда возводим его к сердцу. То есть в конечном счете местом сосредоточения так или иначе является сердце, только если более поздние исихасты (по крайней мере наши русские подвижники) советовали ум сводить к сердцу с дыханием, то ранние исихасты, видимо, имели другой способ, может быть не столь безопасный, но в конечном счете приводящий к тому, чтобы, сначала сосредоточившись на пупке, потом оттуда поднять ум к сердцу. Мы знаем, что при неправильном сосредоточении даже тогда, когда мы ум сводим сразу в сердце (при помощи дыхания или прибегая к какому-то иному искусственному приему), могут возникнуть непредвиденные, неожиданные отклонения [2]. Надо полагать, что при образе молитвы, предложенном преподобным Симеоном, подобные отклонения также возможны. Может быть, способ сведения ума в сердце при помощи дыхания более безопасен, но и о способе святого Симеона нельзя сказать, чтобы он был совершенно неправильным. Последний способ в настоящее время явился, можно сказать, откровением, открытием для русского читателя, потому что, прислушиваясь к мнению святителя Игнатия, многие годы все считали упоминания о нем просто западной клеветой и не хотели этому внимать. На самом же деле в обоих образах молитвы есть зерно истины. Тот ли, другой ли способ - в конечном счете, они сводятся к одному: сосредоточиваться умом в сердце.
Почему преподобный Симеон Новый Богослов советовал именно так, сказать трудно. Я, конечно, так поступать не советую, потому что для этого нужна большая опытность и уже некоторое спокойствие в отношении действия страстей, чтобы подобное сосредоточение не привело к каким-то непредвиденным последствиям. В то же время прекрасно рассуждает (хотя кратко, и тем не менее очень убедительно), защищая именно этот образ молитвы, святитель Григорий Палама в своей книге "Триады в защиту священнобезмолвствующих". Он говорит, что нет ничего плохого, если человек, сосредоточивая ум в месте пупа, пресекает действие телесных страстей. То есть возможно, что это было некое специальное аскетическое упражнение. Мы видим, что, с одной стороны, святые отцы говорят: когда ум наш впадает в чресла, то мы тем самым, от такого неправильного, по причине нашей неопытности, сосредоточения, нечаянно вызываем в себе чисто физиологическое действие блудной похоти. С другой стороны, говорится прямо противоположное: подобным сосредоточением, наоборот, пресекается распространение в теле и душе человека блудной мерзости. Поэтому если мы не понимаем, как надо правильно пользоваться этим методом, то отсюда еще не следует, что он неправильный. Может быть, когда-нибудь кто-то из вас достигнет такого состояния (не нужно, как говорится, ставить на себе крест, хотя не надо и слишком торопиться), что сможет весьма успешно пользоваться методом святого Симеона для того, чтобы как раз пресекать действие похоти; а иной получит таким образом возможность для лучшего сосредоточения.
Я думаю, что здесь очень много связано с представлением о сосредоточении. Представьте себе: человек сидит на низком стульчике, прижал подбородок к груди. Естественно, куда устремляется его взгляд? Внутрь самого себя. Человек собирается внутрь себя самого, можно даже сказать, внутрь своего тела. Ведь обычно ум наш скитается где угодно вовне. И даже у человека сравнительно внимательного внимание обращено на какие-то внешние предметы. Видимо, по мнению Симеона Нового Богослова и других аскетов того времени, прежде чем собрать ум в душе, подвижнику надо было сосредоточить ум на самом себе, а уже потом направить его в нужное место, то есть в сердце. Обратите внимание, что конечное место - сердце, все предшествующее - только путь. Есть способ сосредоточения при помощи дыхания, то есть посредством легких, есть иной способ - при помощи устремленного внутрь себя взгляда. Ни тот, ни другой не являются принципиальными. Это йоги сосредоточиваются на каких-то частях своего тела, считая, что там находятся духовные центры. Нет, суть состоит не в дыхании и не во взгляде, потому что в конечном счете все сводится к сердцу, к верхней его части. Такой образ внимания напоминает нам молитву великого пророка Илии Фесвитянина, когда он молился о том, чтобы пошел дождь. Если вы помните, он стал на колени, а голову держал между колен (даже не совсем понятно, как это все выглядело), то есть был в совершенно сжатом состоянии, - и так молился. И даже не желал подниматься, а чтобы узнать, услышана его молитва или нет, говорил своему слуге: "Пойди, посмотри, не появилось ли облако". Нечто подобное представляет из себя молящийся, сидящий на низком стульчике и взор свой отвлекающий от всего внешнего и устремляющий на собственное тело. И уже от собственного тела взор его восходит к центру душевной жизни человека - к сердцу. Вот как я себе это объясняю.
Способ преподобного Симеона в точности нам неизвестен, опытного руководителя, который бы сказал, какие могут быть искушения, отклонения при его употреблении, у нас нет, и поэтому нам лучше его не применять.
В "Слове о трех образах молитвы", переведенном из греческого "Добротолюбия" святителем Феофаном Затворником (как, впрочем, и в переводе того же "Слова..." преподобным Паисием Величковским), указание о сосредоточении внимания на пупе опущено. Дело в том, что и святитель Феофан, и преподобный Паисий осуществляли свои переводы не с древнегреческого (с которого выполнен перевод, помещенный в книге "Путь к священному безмолвию"), а с новогреческого текста. И, как я предполагаю, греческие подвижники XVIII века, подготавливавшие к изданию текст "Добротолюбия" на новогреческом языке, также, видимо, побоялись включить этот момент. Так этот текст и перешел в русскую традицию без упоминания о подобном способе сосредоточения. До такой степени он казался нелепым, что святитель Игнатий даже не пытался доказать или объяснить, что именно в этом способе неправильно, а просто отрицал его как клевету. Творения Григория Паламы в переводе на русский язык во времена святителя Игнатия еще не были известны. Текстов же на древнегреческом языке - том языке, на котором в действительности писали святые отцы, в России не было. И потому сложилось мнение, будто бы такой образ молитвы является выдумкой западных клеветников православной аскезы. Вместо правильного объяснения его просто отрицали. А вот Григорий Палама, напротив, оправдывает этот способ и объясняет, что ничего в нем плохого нет.
Вопрос. Почему нужно сосредоточивать внимание именно на верхней части сердца? что Вы сами об этом думаете?
Ответ. Я думаю, что так написал святитель Игнатий, и написал он правильно, а сам я больше ничего не думаю. Также прекрасно писал об этом старец Василий Поляномерульский. В верхней части сердца находится словесная сила души, поэтому с ней мы и соединяем ум (или память, или воображение). В средней части, по словам старца Василия, находится сила раздражения, а в нижней - сила вожделения. И поэтому, когда ум опускается в нижнюю часть сердца, могут возникнуть некоторые нехорошие явления, поскольку мы, сосредоточиваясь на этом месте, как бы поневоле приводим в движение вожделение. Иное дело, когда распространяется благодать от верхней части сердца: сначала обнимая все сердце и таким образом его освящая, а потом разливаясь по всему телу. И там, куда она ниспадает, где она распространяется, следом за ней шествует чистота. Распространяясь в том числе и на детородные органы человека, благодать их освящает и делает бесстрастными и чистыми. Опасно, когда мы сосредоточиваемся не там, где нужно. Мнительность делает какие-то органы, части тела человека более чувствительными. Вот если станешь думать, например, про палец, так он у тебя, пожалуй, начнет чесаться или болеть. Если мы нарочно сосредоточиваемся не на том месте, на котором нужно, естественно приходит в действие то свойство, которое этому органу присуще. По учению отцов, в нижней части сердца находится вожделевательная сила, и если на ней сосредотачивать свое внимание, то у человека начинается вожделение, а он от этого приходит в недоумение и думает: что такое, ведь я молюсь? Поэтому здесь спрашивать: "Что вы сами об этом думаете?" - неуместно. Здесь не может быть никаких разночтений: мы должны делать так, как учат святые отцы, - понимаем мы это до конца или не понимаем, - иначе будут большие неприятности.
Вопрос. Почему верхняя часть сердца - это сила души, ведь сердце - телесный орган, не имеющий никакого отношения к душевному состоянию?
Ответ. Я как-то об этом уже говорил в наших беседах. Под "сердцем" мы подразумеваем не собственно телесный орган, который может быть поражен какой-то болезнью - например, при тахикардии мешает молиться сильное сердцебиение. Но мы имеем в виду силу души, имеющую приблизительно то же местонахождение, что и этот орган, а отнюдь не само сердце. Я даже приводил вам такой пример. На одном мероприятии, после того как я сделал доклад, ко мне подсел отец А. он доктор медицинских наук, окормляет медицинский центр по трансплантации человеческих органов, где неизлечимым больным пересаживают внутренние органы, чтобы спасти их от смерти. И вот он подсел ко мне и рассказал такой интересный случай. В этом Центре он окормлял двух больных, которые приблизительно два месяца жили вообще без сердца, вместо него у них был искусственный аппарат - они ждали донора. Как обычно происходит трансплантация? Кто-то, допустим, погибает в автокатастрофе, а сердце у него здоровое, и это сердце пересаживают нуждающемуся в нем больному. И вот эти двое, ожидая, когда появится донорское сердце для пересадки, больше месяца жили с искусственным аппаратом. И нельзя сказать, чтобы они при этом стали, так сказать, бессердечными людьми, в том смысле, что потеряли какие-то душевные свойства. Наоборот, если у них и были изменения, то в сторону большего покаяния, большего благоговения и веры. Естественно, в таком критическом состоянии, когда человек не имеет жизненно необходимого органа, ему остается лишь надеяться на Бога.
Когда мы с вами говорим о сердце, то нужно понимать, что это название условное. А как иначе назвать эту часть души? Душой? Но ведь душа обнимает все человеческое тело, она и в мозгу, и в руке. Назвать "та часть души, которая находится у левой груди"? Но тогда какая разница: сказать ли "у левой груди" или "в сердце"? Это ведь одно и то же.
Вопрос. Иосиф Афонский учил, что перед тем как начать молитву, нужно помолиться Божией Матери, Господу своими словами. У него была такая методика. Приемлемо ли это для нас?
Ответ. Я придерживаюсь совета святителя Игнатия, поскольку, еще раз повторяю, на себе испытал плохие последствия такой свободной молитвы. Я не то что не рекомендую, я просто запрещаю молиться своими словами, это очень опасно. Разве что иногда можно что-то сказать буквально в двух-трех словах, очень коротко, без всякого витийства, например: "Господи, помоги мне избавиться от гнева" или "Господи, исцели меня от этой болезни". И произнеся несколько своих слов, нужно опять приступить к молитвам, предлагаемым нам Церковью, будь то краткая молитва, например Иисусова, или псалмы, или какие-то иные молитвословия.
Вопрос. А как насчет поклонов: он еще советовал делать побольше поклонов во время правила?
Ответ. С благословения старицы можно, конечно, и поклоны делать, а количество их зависит от того, какие у кого силы. Ведь святитель Игнатий тоже говорит, что перед началом четочного правила хорошо сделать некоторое количество поклонов и в течение дня, когда есть возможность, делать понемногу поклоны. Разумеется, этот совет относится к тому, кто физически крепкий. Нам может показаться, что во время совершения поклонов молитва несколько невнимательная, но зато создается такое душевное состояние, которое способствует внимательной, смиренной, покаянной молитве. Однако это в том случае, если мы совершаем поклоны с должным духовным расположением, то есть воспринимаем их как выражение нашей греховности, как выражение покаяния.
Вопрос. Когда молишься Иисусовой молитвой, при этом все равно имеется какой-нибудь помысел: об избавлении от какой-то страсти, о приобретении той или иной добродетели. Это тоже есть самочиние, молитва своими словами?
Ответ. Нет, почему же. Мы можем молиться Иисусовой молитвой о каком-то человеке, помня, что он в чем-то конкретном нуждается, мы можем молиться о себе самих в случае, например, какой-то неприятности. Или, допустим, нас борет какая-то страсть, и мы молимся, если так можно выразиться, против этой страсти. Значит, хотя мы всегда произносим одни и те же слова, цель молитвы несколько видоизменяется, и здесь никакого уклонения нет. Другое дело, чтобы это не проходило без контроля старицы, а в принципе тут нет никакого самочиния. Василий Поляномерульский в одном из своих предисловий говорит, что необходимо, убегая от помыслов, углубляться в молитву, а если не получается, то молиться против помыслов. Что значит молиться "против"? Молиться против невозможно. Имеется в виду, что если у меня брань гнева или осуждения, постоянно приходят помыслы осуждения, то я молюсь Господу той же самой Иисусовой молитвой, никак не меняя ее слов, чтобы Он избавил меня от этих помыслов, потому что я не могу их своими силами отбросить или умом удалиться от них. Вот что значит молиться против тех или иных помыслов.
Вопрос. То, о чем Вы сказали, касается частных обстоятельств, а можно ли вообще молиться, скажем, об избавлении от какой-то страсти или о приобретении конкретной добродетели?
Ответ. Это уже другой вопрос. Здесь нужно речь вести скорее не о самочинии, а о том, насколько это мудро. Некоторые подвижники действительно молились об избавлении от какой-либо страсти. Но более разумным считается такой подход: не просить у Бога ничего, а просто молить Его о помиловании и спасении. Хотя я не берусь категорически утверждать, что во всех случаях нужно делать одинаково, но все-таки более мудро и рассудительно вступать в борьбу с конкретными проявлениями греха, но не молиться о том, чтобы вообще, навсегда от него избавиться, так как в этом уже есть некоторое дерзновение, претензия и это не безопасно.
Вопрос. Апостол Павел в том же смысле говорит, что мы не знаем, о чем молимся, а Сам Дух молится о нас воздыханиями неизглаголанными (см. Рим.8:26)?
Ответ. Нет, здесь подразумеваются самые возвышенные духовные состояния, какие только могут быть. Апостол говорит о неизреченных действиях благодати, о таких действиях молитвы, что состояние, в которое человек приходит, уже и молитвой нельзя назвать. Это может быть плач о всем человечестве, о спасении человеческого рода, о покаянии людей, какая-то неизъяснимая безграничная благодарность Богу и прочее. Вот что имеется в виду под воздыхания неизглаголанными, именно неизглаголанными. А когда мы молимся о помиловании и спасении, тут есть конкретная мысль.
Вопрос. Действительно ли, помолившись за человека, ты становишься ответственным за его грехи и даже всегда несешь их тяжесть?
Ответ. Почему же всегда? Просто нужно понимать, что молиться за кого-то - это тоже труд. Допустим, мы помогаем человеку нести какую-нибудь обыкновенную тяжесть, скажем мешок с крупой, - в таких случаях никто же не удивляемся тому, что если мы возьмем тяжесть выше нашей меры, то можем надорваться и получить грыжу. А когда мы берем на себя духовную тяжесть, неизмеримо превосходящую наши душевные силы, наше духовное преуспеяние, и надрываемся, терпим какой-то вред, тогда мы вдруг удивляемся: "Почему так происходит?" Но это же естественно, ведь кто-то должен нести ответственность. Более того, я думаю, что физические последствия непосильных трудов иногда проще исцелить, чем духовные. Всякий человек, приступающий к какому-то духовному деланию, обязательно должен оценить свои возможности, берется ли он за молитву или за проповедь. Проповедь тоже важное и нужное дело, однако если оно превышает силы человека, то он, может быть, и обратит кого-нибудь, но сам погибнет. Так же можно сказать и о молитве и обо всем прочем. Здесь нужно осознавать свою меру и по своей воле никогда за такие вещи не браться, а только из послушания и по благословению. Преподобный Силуан Афонский сказал, что молиться за людей - это кровь проливать.
Вопрос. Как определить для себя скорость произнесения Иисусовой молитвы? Иные рекомендуют молиться быстро, чтобы помыслы не успевали проникнуть в ум, а иные советуют медленно произносить каждое слово молитвы, чтобы лучше в нее углубиться. Нужно ли придерживаться постоянно одного из этих советов или скорость молитвы должна зависеть от внутреннего состояния?
Ответ. Как бы быстро мы ни произносили молитву, помыслы все равно будут проникать. Совет молиться быстро до известной степени правилен, но не нужно думать, что чем быстрее станешь читать молитву, тем будешь внимательнее. Нужно молиться внимательно, и уже от этого должна зависеть скорость молитвы. Иногда человек произносит ее более или менее быстро, в особенности если у него начинается самодвижная молитва - тут уже нужно прислушиваться к тому, что происходит в сердце, в душе, а не понуждать себя к определенному ритму. Иногда, наоборот, молитва бывает медленная, опять же или по действию благодати, или просто потому, что мы не способны быстро сосредоточиться. Бывает, сотницу [3], как говорит святитель Игнатий, читают до получаса или даже дольше. Но специально искать какой-то медленности или скорости не нужно. Мы должны заботиться о внимании, а не о скорости. Даже о количестве не нужно заботиться: иногда из-за того, что очень медленно произносится молитва, приходится и правило сокращать, потому что просто нет времени. Не удается вычитать все сотницы, поскольку, скажем, за два часа ты едва-едва прочитал только четыре. А другой прочитывает сотницу за двадцать минут. Кроме того, скорость молитвы зависит и от физического состояния. Когда человек устал, он, естественно, будет молиться медленнее, так же как, допустим, он медленно читал бы, потому что от усталости умственная деятельность замедляется. Наоборот, при физической бодрости, соответственно, и молитва произноситься будет быстро. Имеют значение и разные духовные чувства, в общем - факторов много. Слова святителя Игнатия о медленной молитве надо понимать не в том смысле, что обязательно всегда так нужно делать, а в том, что такое явление возможно и нужно спокойно его воспринимать.
25 июля 1999 г.
Примечания
Игумен Авраам (Рейдман)
1. Пятисотницей называется правило, состоящее из пятисот молитв Иисусовых, часть из которых совершается с поклонами, а часть - просто по четкам.
2. Имеется в виду плотское разжжение, происходящее от неправильного мысленного сосредоточения, особенно в том случае, когда подвижник направляет ум в нижнюю часть грудной клетки, ошибочно принимая эту часть за сердечное место.
3. "Сотница" - сто Иисусовых молитв. - Ред.
Благая часть. Беседы с монашествующими. - Новотихвинский женский монастырь
|
Copyright © 2001-2007, Pagez, webmaster(a)pagez.ru |