![страницы А.Лебедева [pagez.ru]](../../img/logo.gif){kind=logo}
| |
| Начало: Тексты, справочники и документы | |
Сегодня я хотел бы, основываясь на Евангелии, провести беседу о прелести. На первый взгляд кажется, что в нем об этом ничего не сказано, но это только на первый, поверхностный, взгляд. Если же вникнуть в Евангелие, припомнить все его содержание и немного рассудить, то мы найдем несколько мест, в которых (правда, без употребления самого слова "прелесть") говорится о ложном духовном состоянии, что вполне естественно, ведь Евангелие является источником истины, и о таком важном предмете как прелесть в нем обязательно должно быть упомянуто. Прежде всего о ложном духовном состоянии, о попытке прельстить Самого Господа Иисуса Христа, говорится в Евангелии при повествовании об искушении Спасителя в пустыне. Многие святые отцы, утешая и подбадривая нас в нашей духовной брани, напоминают, что брань от дьявола испытывал даже Сам Иисус Христос.
Но если к нам дьявол приступает по большей части через помыслы, поскольку мы - существа падшие и ум наш, поврежденный грехопадением, стал доступен для сатанинских внушений, то Господь Иисус Христос, как безгрешный человек, не мог быть искушаем подобным образом. Дьявол-искуситель (евангелист так и называет его - искусителем) приступил к Нему воочию, потому что к уму Его приразиться он не мог, и, прельщая Его, пытался прежде всего возбудить в Господе желание суетной славы, желание видимым образом доказать Свою духовность, Свое Божественное происхождение. Конечно, можно рассматривать эти искушения Спасителя в пустыне с разных точек зрения: можно говорить о том, что дьявол соблазнял Господа мыслями о чревоугодии, славе и власти, но следует обратить внимание и на такие слова искусителя, когда он приступал к Господу: "Если Ты Сын Божий...", - то есть дьявол убеждал Спасителя в необходимости прославить Самого Себя чудесами - сначала превращением камней в хлеба, а потом тем, чтобы на глазах у всех броситься с крыла храма и остаться при этом невредимым. Наконец он уже самым откровенным образом требовал себе поклонения, обещая Господу за это якобы все царства мира, показанные, как сказано в Евангелии в часе временне - в мгновение ока.
Во всем этом нет ничего нового, в особенности для тех, кто читал аскетические писания святых отцов, повествования об их жизни и подвигах. Мы знаем, что иногда попущением Божиим дьявол имел по отношению к некоторым подвижникам особенное дерзновение: он показывал им необыкновенные обольстительные образы, устрашал их ужасными видениями, являясь сам или посылая полчища демонов, то есть пытался прельстить подвижников, достигших высокого преуспеяния и отражавших помыслы, изображением обольстительных картин перед их чувственным взором. И потому, если мы рассмотрим то, что испытывал Спаситель, с аскетической точки зрения, мы увидим, что дьявол пытался Его обольстить. Конечно же, нам кажется это безумным; но тем не менее если дьявол приступал (а Евангелие не может исказить истину) с такой целью к Самому Господу Иисусу Христу, то тем паче он может приступить к нам - и приступает, внушая прежде всего горделивые мысли. Эти мысли так же, как и при искушении Господа в пустыне, обоснованы: как Спаситель действительно являлся Сыном Божиим, так и мы видим в себе нечто на самом деле доброе, истинно духовное и потому часто искушаемся горделивыми мыслями. Тогда Иисус возведен бысть Духом в пустыню искуситися от диавола (Мф.4:1). Слова возведен бысть Духом означают, что искушение было угодно Богу. Так происходит и с нами: все случающееся, в том числе и попущения искушаться духом гордости, законно и неминуемо, и избавиться от этого, сделать так, чтобы этого с нами вообще не случалось, невозможно. И пусть люди не прельщают себя мыслью, что при каких-либо обстоятельствах можно избежать искушений, что если, например, благоразумно себя вести, то дьявол нас искушать не будет, не будет пытаться прельстить гордостью, возбуждая ее какими-либо внушениями, а иногда даже и видениями.
И постився дний четыредесять и нощий четыредесять, последи взалка. И приступль к Нему искуситель рече: "Аще Сын еси Божий, рцы, да камение сие хлебы будут" (Мф.4:2-3). Безусловно, нельзя полностью отождествить то, что испытывают обычные грешные люди, с тем, что испытывал Господь Иисус Христос. Если у нас подобные тщеславные мысли, искушения могут быть ложными - ведь совершить чудо мы на самом деле не в силах, то для Спасителя сотворить чудо было, конечно, возможно, и Он из милосердия впоследствии это и делал, насыщая хлебами алчущий народ. Но в пустыне дьявол хотел заставить Его совершить это ради подтверждения Своей Божественности, то есть ради тщеславия. И приступль к Нему искуситель рече: "Аще Сын еси Божий, рцы, да камение сие хлебы будут" (напомню, что я не истолковываю это событие полностью, а обращаю внимание только на определенный момент - на то, что дьявол искушал Спасителя, пытаясь ввести Его в грех тщеславия - иг.А) Он же отвещав рече: "Писано есть: не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем изо уст Божиих". Тогда поят Его диавол во святый град, и постави Его на криле церковнем, и глагола Ему: "Аще Сын еси Божий, верзися низу, писано бо есть, яко ангелом Своим заповесть о Тебе [сохранити Тя], и на руках возьмут Тя, да не когда преткнеши о камень ногу Твою (Мф.4:4-6). Здесь искушение заключается уже в требовании, чтобы чудо было сотворено при множестве народа, всегда наполнявшем и окружавшем Иерусалимский храм. Спаситель отвечает на это изречением из Писания, вновь отвергая суетную славу: Рече [же] ему Иисус: "Паки писано есть: не искусиши Господа Бога Твоего". Паки поят Его диавол на гору высоку зело, и показа Ему вся царствия мира и славу их, и глагола Ему: "Сия вся Тебе дам, аще пад поклонишимися" (Мф.4:7-9). Обратите внимание на то, что дьявол имел необыкновенное дерзновение, хотя некоторые толкователи и говорят об этом с большой осторожностью: им кажется неудобовместимым, что дьявол мог взять Спасителя и перенести Его на гору. Но если посмотреть на это с аскетической точки зрения и вспомнить жизнеописания подвижников благочестия, то становится понятным, что такое возможно, - ведь иногда дьявол получал некоторую власть даже над телом человека. Поскольку в данном случае эта борьба Сына Божия с дьяволом была непосредственной, то, видимо, тому было и более попущено. И наконец дьявол искушает Господа видением, что тоже очень часто бывает у тех подвижников благочестия, кто сумел очиститься от греховных помыслов и к кому поэтому дьявол не может приразиться через ум: Паки поят его диавол на гору высоку зело, и показа ему вся царствия мира и славу их, и глагола Ему: "Сия вся Тебе дам, аще пад поклонишимися". В житии Киево-Печерского подвижника Исаакия рассказывается, как демоны прельстили его, обманом заставив поклониться дьяволу. Дьявол - чрезвычайно гордое существо, его можно назвать изобретателем гордости, самим ее воплощением, поэтому он, конечно, желает, чтобы ему поклонялись, хотя бы того и не желая. Но Господь отвергает и это искушение, как и прежде ссылаясь на Священное Писание: Тогда глагола ему Иисус: "Иди за Мною, сатано, писано бо есть: Господу Богу твоему поклонишися и Тому единому послужиши". Тогда остави Его диавол, и се, ангели приступиша и служаху ему (Мф.4:10-11).
Итак, мы видим, что дьявол пытался прельстить Самого Господа Иисуса Христа. Имея, конечно, порочный опыт и как бы веря в зло и человеческую немощь, он думал, что и в Господе найдет какое-то проявление обычного свойства человеческого естества - гордости, но ушел посрамленным. Если дьяволу было попущено искушать Спасителя, то тем более мы должны быть осторожными, бодрыми и чрезвычайно бояться помыслов тщеславия и гордости, хотя бы эти помыслы и были основаны на самых действительных, истинных добродетелях и присутствии в нас благодати Божией.
Спаситель предупреждает Своих учеников, что такое явление, как прелесть, будет весьма распространено среди мнящих называться Его учениками. Некоторые толкователи, изъясняя это место из Нагорной проповеди, в Евангелии от Матфея, говорят, что на самом деле такого быть не должно: если бы и существовали люди пророчествующие или творящие чудеса и при этом не исполняющие Божественный закон, то это ничего бы не значило. Но такое толкование является каким-то рассудочным и отвлеченным: в действительности мы видим множество, сотни и даже тысячи мнящих себя ближайшими учениками Спасителя, исполнителями Его воли, а на самом деле Ему противящихся. Например так называемые инославные святые. Их духовное состояние прекрасно изъясняет святитель Игнатий (Брянчанинов), который доказывает, что они находились в прелести. Или и в нашей православной среде: ложные старцы, прозорливцы, иногда даже причисляемые к лику святых, хотя в их поведении были явные признаки прелести. К примеру, в "Приношении современному монашеству" святитель Игнатий пишет, что некий Иван Яковлевич Корейша, человек, который по крайней мере в прошлом весьма почитался как Христа ради юродивый и принимался за прозорливого Божия угодника, был в явной прелести. И в наше время такая "мода", жажда найти какого-нибудь прозорливца, заставляет людей ездить по всей России, и часто прозорливцами почитаются какие-нибудь убогие, порой психически больные люди. Само желание увидеть святого лишает почитателя здравого смысла, окружает "святого" неким ореолом, и человек видит святость там, где разумный увидит только глупость и юродство, не Христа ради, а юродство в буквальном смысле, то есть безумие. Среди таких "святых" встречаются, конечно, и шарлатаны, но случается и то, что люди столь искренно верят в свою мнимую святость, что начинают даже пророчествовать - и что-то сбывается, а что-то нет. К счастью, в наше время особенно убедительных признаков "святости" ни у кого нет: прельщенные не обладают ни даром чудотворения, ни настоящей прозорливостью, поэтому в их прельщении убедиться легче, чем в древности, когда люди были более ревностными и поэтому прелесть была гораздо сильнее и соблазнительнее.
У тех, кто почитает себя христианами, например католиков и протестантов, в XIX веке были такие знаменитые духовидцы, как Сведенборг или западный мистик Яков Бёме. Сочинениями последнего увлекался, между прочим, наш русский религиозный философ Николай Бердяев. Так вот в связи с учением Якова Бёме приведу такой случай. Один христианин интересовался мистикой каббалы и общался с каббалистами. Каббала - это на самом деле не какая-то черная магия, как предполагают некоторые, а тайная, можно сказать, полуофициальная духовная доктрина, одно из учений иудаизма. Талмудизм (официальное учение) относится к каббале с осторожностью, хотя есть люди, одновременно и считающие себя преданными традиционному талмудическому учению, и пытающиеся использовать практику каббалы для достижения, как им кажется, духовных состояний. Практика каббалы с течением столетий менялась, но в то время, когда произошел описываемый мною эпизод, мистики-каббалисты считали, что достигают духовного состояния путем размышления об имени Божием. Сосредотачиваясь на этом размышлении, погружаясь в него - своего рода медитацию, как сейчас принято говорить, что не имеет ничего общего с непрестанной молитвой, когда мы повторяем слова молитвы и поминаем имя Божие, испрашивая у Бога помощи и помилования, - они достигали некоего экстатического состояния. И вот один христианин, конечно же не православного вероисповедания, наверное протестант, желая усвоить эту практику и думая, что сможет ее применить, будучи христианином, пытался обо всем расспросить у иудея-каббалиста. Тот же ему возразил: зачем, мол, вам это нужно, когда у вас есть свой мистик - Яков Бёме, у которого вы найдете то же самое, что у нас? Отсюда видно, что хотя с внешней стороны Бёме считался христианином, но по сути духовная практика у него и иудеев была одна и та же: если христианин достигает того же экстатического состояния, что и иудей, то очевидно, что этот христианин находится в прелести. Ибо вне Христа никакого истинного богопознания быть не может, об этом Сам Спаситель сказал: "Кто отвергает Меня, Тот отвергает пославшего Меня" (Лк.10:16).
Вот как говорит Господь о всевозможных лжепророках, будь они инославные, будь они в нашей среде, среди монашествующих, или в среде мирян, из которых очень многие прельщены просто по своему невежеству: "Не всяк глаголяй Ми: "Господи, Господи", внидет в Царствие Небесное, но творяй волю Отца Моего, иже есть на Небесех. Мнози рекут Мне во он день: "Господи, Господи, не в Твое ли имя пророчествовахом, и Твоим именем бесы изгонихом, и Твоим именем силы многи сотворихом?" И тогда исповем им, яко николиже знах вас, отъидите от Мене, делающии беззаконие (Мф.7:21-23). Отсюда мы видим: если человек пророчествует, творит чудеса, изгоняет бесов не силой Христа, - Который никогда не знал подобных людей, хотя они и мнят, будто совершают это Его именем, - тогда, несомненно, он творит это не иначе как силой сатанинской. Поэтому чудотворения и пророчества не являются признаком святости, как справедливо об этом рассуждают святые отцы. Признаком святости является любовь, и в особенности смирение, - конечно же, при наличии правой веры.
Но в данном случае нас не столько должны волновать инославные, сколько - собственное душевное состояние. Мы должны понимать, что внешние признаки - такие, как, например, пророчествование, которое апостол Павел называет высочайшим дарованием, - для нас на самом деле не являются привлекательными и нам необходимо быть чрезвычайно осторожными даже тогда, когда видим в себе лишь незначительные духовные изменения. Не думаю, чтобы кто-то из наших сестер сподобился дара пророчествования, но и какие-то гораздо меньшие духовные достижения также могут приниматься нами за признак высокого преуспеяния. Случается, что человек приобретает истинную добродетель и она же служит поводом для возбуждения в нем чрезвычайной гордости. Человек, сделав будто бы справедливый вывод о своем духовном состоянии, не только теряет эту добродетель, но и, самое главное, падает в страшный ров гордости. Он начинает о себе думать, будто он именем Христовым изгоняет бесов, пусть не из других, но из своей души, будто исцеляет от страстей, пусть не других, но себя, а на самом деле оказывается, что Господь его никогда и не знал. Поэтому мы должны быть чрезвычайно осторожны. Если дьявол искушал Самого Спасителя и если не какие-то нехристи, а люди, достигшие высоких дарований и творившие именем Иисуса Христа великие чудеса, на деле были совершенно чужды Ему, то гораздо большая осторожность и даже страх должны быть у нас - людей, имеющих весьма и весьма заурядные способности и малую ревность.
В предсказании о кончине мира Спаситель также много говорит о лжепророчествах и вообще о ложной духовности. Я не буду цитировать всех евангелистов, потому что они в значительной степени повторяют друг друга, а приведу повествование только из Евангелия от Матфея: Изшед Иисус идяше от церкве. И приступиша [к Нему] ученицы Его показати Ему здания церковная. Иисус же рече им: "Не видите ли вся сия? Аминь глаголю вам, не имать остати зде камень на камени, иже не разорится". Седящу же Ему на горе Елеонстей, приступиша к Нему ученицы наедине, глаголюще: "Рцы нам, когда сия будут? И что есть знамение Твоего пришествия и кончина века?" И отвещав Иисус рече им: "Блюдите, да никтоже вас прельстит..." (Мф.24:1-4). Обратите внимание на слова: никтоже вас прельстит, они означают, что мы должны остерегаться любых лжепророков, лжехристов. Однако ведь и эти лжецы тоже откуда-то взялись, ведь когда-то и они пребывали в добром духовном состоянии, но оно стало ложным, превратилось в прелесть.
"Мнози бо приидут во имя Мое, глаголюще: "Аз есмь Христос", и многи прельстят..." (Мф.24:5). И опять Спаситель говорит: "И мнози лжепророцы востанут, и прельстят многия... Тогда аще кто речет вам: "Се, зде Христос, или онде", - не имите веры. Востанут бо лжехристи и лжепророцы, и дадят знамения велия и чудеса, якоже прельстити, аще возможно, и избранныя" (Мф.24:11,23-24). Обратим внимание на эти слова: се, зде Христос, или онде, - не имите веры. Мы ведь тоже часто ищем Его не там, где нужно. Если мы будем иметь неразумную жажду высших духовных состояний и без смирения станем к ним стремиться, то и мы можем подвергнуться опасности впасть в прелесть, ведь сказано, что дьявол захочет прельстить, если возможно, и избранных, то есть людей, истинно угождающих Богу.
Человек прельстившийся или находящийся в опасности прельщения часто имеет правильные духовные понятия. Это правильное мнение о тех или иных весьма важных для спасения духовных предметах и дает ему повод для гордости, делает его в его собственных глазах каким-то особенным, значимым. Когда же доходит до дела, то оказывается, что он не понимает совершенно элементарных вещей, о которых только что с уверенностью говорил. Поэтому мы не должны успокаивать себя тем, что имеем правильное суждение о духовных предметах, например об Иисусовой молитве, о смирении, о покаянии, о послушании, об откровении помыслов и прочее. Правильное понимание - это еще не исполнение. Более того, когда доходит до дела, теоретические понятия, которые представлялись нам правильными, оказываются несостоятельными, то есть мы понимаем, что судили о духовном неверно, лишь в глазах других людей и в своих собственных казались мудрыми. Подобный пример есть в Евангелии. И се законник некий восста, искушая Его, и глаголя: "Учителю, что сотворив, живот вечный наследую?" Он же рече к нему: "В Законе что писано есть? Како чтеши?" Он же отвещав рече: "Возлюбиши Господа Бога Твоего от всего сердца твоего, и от всея души твоея, и всею крепостию твоею, и всем помышлением твоим; и ближняго своего, яко сам себе". Рече же ему: "Право отвещал еси, сие сотвори, и жив будеши" (Лк.10:25-28). То есть ответ законника был совершенно правильным. Но следующие его слова, приведенные им в оправдание себя, на самом деле обнаруживают его несостоятельность исполнить сказанное: Он же хотя оправдитися сам, рече ко Иисусу: "И кто есть ближний мой?" (Лк.10:29). Только что он верно отвечал, что нужно любить Бога и ближнего, а когда Спаситель говорит: "Сделай это - и будешь жив", законник вдруг показывает, что не знает, кто его ближний, то есть что в действительности никакой любви у него нет, а имеет он о ней лишь некоторое понятие и не осознает, что любовь нужно проявить на деле. Ведь человек, по-настоящему любящий ближнего, не будет спрашивать, кто его ближний, он итак знает это по опыту. Своим вопросом законник обнаруживает духовную пустоту.
Примером прельщенного человека является в Евангелии и фарисей из известной притчи, которого по классификации святителя Игнатия (Брянчанинова) можно отнести к тем, кто находится в прелести под названием "мнение". Человека два внидоста в церковь помолитися: един фарисей, а другий мытарь. Фарисей же став, сице в себе моляшеся: "Боже, хвалу Тебе воздаю, яко несмь, якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь. Пощуся два краты в субботу, десятину даю всего елико притяжу". Мытарь же издалеча стоя, не хотяше ни очию возвести на небо, но бияша перси своя, глаголя: "Боже, милостив буди мне грешнику". Глаголю вам, яко сниде сей оправдан в дом свой паче онаго. Яко всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе вознесется (Лк.18:10-14). Вот мы видим прельстившегося фарисея, презиравшего всех: и тех, кто был далеко от него, и тех, кто находился перед его глазами, как этот мытарь. Он считал себя праведником только потому, что совершал некоторые самые простые, элементарные добродетели, а ничего больше этого он не видел. Так же и мы: в связи с тем, что нечто выполняем, допустим, аккуратно совершаем правило, будто бы слушаемся и прочее, часто начинаем гордиться, имея ложное представление о своей "праведности". Находясь в таком состоянии, можно дойти и до прелести в самом ужасном смысле этого слова, то есть начать испытывать какие-либо ложные духовные переживания. Ведь тот, кто пророчествовал именем Господа Иисуса Христа, а на самом деле оказался Ему чуждым, видимо, имел какие-то откровения или видения, а не просто так измышлял свои пророчества. О таком человеке можно сказать, что он слишком далеко зашел. Господь Иисус Христос, конечно, не отождествлял Своих учеников с заблуждавшимися фарисеями, саддукеями и народом, который иногда находился под влиянием этих людей, но в то же время Он предостерегал Своих последователей: "Берегитесь закваски фарисейской и саддукейской" (Мф.16:6). Это означает, что можно быть учеником Спасителя и одновременно иметь в себе закваску гордости, тщеславия, мнимой праведности, хвастовства. В крайних случаях это приводит даже к откровенно ложному духовному состоянию, когда человек мнит, будто он настолько близок к Господу, что творит чудеса и пророчествует Его именем, а на самом деле такой человек совершенно Ему чужд.
В заключение приведу слова Спасителя о том, как должно открываться Царствие Божие. Конечно, из самой притчи о мытаре и фарисее следует, что прежде всего у настоящего христианина должен быть покаянный дух. Где покаяние - там сосредоточенность, внимание, собранность, там возможно и истинное оправдание. Кающийся мытарь ушел из храма более оправданным, чем мнимый праведник фарисей, сам себя провозглашавший праведником и уничижавший прочих. Вопрошен же быв от фарисей, то есть был спрошен теми людьми, которые не имели настоящего понимания духовной жизни и считали, что одна только внешняя сторона делания, часто соединенная с тщеславием и гордостью, спасает их и делает по сравнению с прочим народом особенными, избранниками Божиими, вопрошен же быв от фарисей, когда приидет Царствие Божие, отвещав им рече: "Не приидет Царствие Божие с соблюдением. Ниже рекут: се зде, или: онде. Се бо Царствие Божие внутрь вас есть". (Лк.17:20-21). Эти слова преподобный Исаак Сирин объясняет так: Царствие Божие не приидет с соблюдением в том смысле, что когда мы его ждем и ищем, оно не приходит, когда же мы смиряемся и считаем себя совершенно его недостойными, тогда оно открывается внутри нас самым убедительным образом, так что мы ощущаем и переживаем его, не нуждаясь больше ни в каком доказательстве, ни в каком внешнем подтверждении нашего духовного опыта. Я это говорю не для того, чтобы мы доверяли себе, а чтобы понимали, что человек, у которого духовное переживание ложно, даже если и творит чудеса, всегда колеблется.
В качестве примера можно привести основателя одной из мировых религий - пророка Магомета, или, как его называют мусульмане, Махомада. На протяжении всего времени, в течение которого ему являлся ангел Джабраил, пророк испытывал колебания: периоды восторга сменялись периодами чрезвычайного отчаяния, так что он даже делал попытки самоубийства, но Джабраил его спасал. И понятно, для чего спасал: тот, кто был готов себя убить, уже фактически принадлежал дьяволу. Такой, если и останется в живых, несомненно будет ему верным рабом, правильнее сказать, даже не рабом, а слепым орудием в руках дьявола, что и произошло. Итак, мы видим колебания Магомета: у него были величайшие сомнения в справедливости своих духовных переживаний и откровений, так что он даже обращался к жене за тем, чтобы она ему "подсказала", действительно ли это Джабраил или нет. О том, как она это сделала, я говорить не могу, потому что это чрезвычайно нелепое, кощунственное и даже нецензурное повествование.
Когда человек находится в истинно духовном состоянии, тогда Царствие Божие действительно открывается внутри него. Если некоторые подвижники и сподобляются каких-то видений, то прежде в душе, в сердце они ощущают истинное веяние благодати. Какие признаки истинной благодати? Я скажу об этом кратко, только самое главное.
Когда Господь наш Иисус Христос явился по воскресении Своим ученикам, Он прежде всего сказал им: "Мир вам" (Ин.20:19). Именно мир является самым главным, первым и обязательным признаком действия благодати; все равно: плачешь ли ты и каешься или радуешься и благодаришь Бога - присутствие мира отличает истинное духовное переживание от ложной духовности. Нужно сделать оговорку, что многие новоначальные не умеют правильно оценить свое настроение, они могут испытывать "мир" от недуховных причин: например, от удовлетворения каких-то своих страстей. Скажем, поел человек вкусно в праздник и в душе у него водворяется какое-то спокойствие, ему кажется, что это и есть мир. Понятно, что ничего общего с благодатным Христовым миром здесь нет: поставь такого человека на какое-то неприятное для него послушание, и его "мир" сразу испаряется. Бывают, конечно, и более грубые, не столь невинные проявления страстей, после которых в душе удовлетворившего страсть человека наступает нечто похожее на спокойствие. Предположим, кто-то его рассердил, он страсти гнева поддался и никак не мог найти себе покоя, пока наконец не высказал возмутившему его все, что про него думает. И только после этого он успокоился, но произошло это не оттого, что в душе его воцарился мир Христов, а потому что человек удовлетворил свою страсть, насытился ею. Новоначальному бывает очень трудно различить такие состояния, поэтому совет раcпознавать благодатные состояния по миру в душе - не для всех. Кроме того, все сказанное мною о мире Христовом - это в значительной степени теоретические понятия, изложенные мною для того, чтобы вы имели общее представление об отличии истинного духовного состояния от прелести.
Есть, конечно, и внешние признаки прелести, о которых писали многие святые отцы, например святитель Игнатий (Брянчанинов), о которых говорится и в Добротолюбии. Описываются такие ее проявления: при молитве может появиться благоухание, перед глазами могут возникнуть красные огоньки в какой-то дымоватой среде. Между прочим, знаменитый йогин Вивекананда, прославившийся в начале XX века в Европе и Америке, указывает точно такие же признаки, называя их проявлением истинной духовности. Описание признаков прелести у святых отцов и перечень примет быстрого духовного, с точки зрения Вивекананды, продвижения совершенно совпадают, только оцениваются по-разному. Прелесть может проявиться еще и в слышании отдельных звуков, а также в мокротной сладости: демоны часто используют блудную страсть, чтобы обмануть подвижника, который никогда не испытывал настоящего духовного наслаждения. Они предлагают ему усладиться блудной страстью, действующей в тонкой, скрытой форме, и подвижник принимает это наслаждение, поскольку оно не выражается в грубой похоти, считая такое утонченное, тайное сладострастие благодатью. Тщеславие и гордость также очень утешают человека, принося ему нечто похожее на покой. Проявляется это по-разному: иногда люди желают одобрения подобных себе, а иногда до такой степени поддаются, упиваются гордостью, что смотрят на человеческое мнение с презрением; неопытный христианин, глядя на кого-либо из таких людей, может даже подумать, будто перед ним смиренный и кроткий человек, терпеливо переносящий оскорбления и унижения. Пример такого поведения приводит преподобный авва Дорофей: он как-то увидел молодого монаха, терпевшего унижения и оскорбления с большой легкостью, и удивился, что в таком юном возрасте этот монах достиг необыкновенного смирения. Подойдя к нему, он спросил: "Скажи мне, брат, как ты умудряешься спокойно реагировать на оскорбления, которые тебе наносят?" А тот отвечает: "Что мне - пусть эти шелудивые псы лают". Тогда авва Дорофей, не желая его осудить, отошел от него со словами: "Этот брат нашел свой путь". Но такой путь, конечно, ложный: человек всех презирает и потому людские оскорбления для него как бы не существуют. Так гордость, один из признаков прелести, делает человека внешне неуязвимым.
Иногда признаком ложного духовного состояния бывает и мнимое отсутствие страстей. По словам Иоанна Лествичника, одна страсть (он имел в виду прежде всего, наверное, гордость) заменяет в человеке все прочие. Действительно, демоны отступают от подвижника, чтобы он не забеспокоился, не начал борьбу. Потом же, когда обольщение проходит и он вдруг осознает, что был в прелести, у него часто начинается сильнейшая брань. Чаще всего это блудная брань, потому что она человека очень унижает и поневоле смиряет. Святые отцы говорят, что лучше бороться с навозом, чем поддаться гордости. Под "навозом" они как раз и имели в виду отвратительную блудную страсть.
Я подхожу к очень серьезному моменту, и для меня важно, чтобы вы меня поняли правильно: я говорю только самое общее, раскрываю лишь теоретические вопросы, а в конкретных случаях нужно все решать со своим наставником. Какие внешние признаки прелести можно еще назвать? Иногда человек может даже мнить о себе, что имеет непрестанную молитву. Недавно я прочитал интересные воспоминания архимандрита Рафаила о Глинском старце схиархимандрите Серафиме (Романцове). В книге о подвижниках 50-60 годов XX века "В горах Кавказа" монаха Меркурия рассказывается об одной очень молодой схимонахине, имевшей тайный постриг, у которой якобы была непрестанная молитва. И вот оказывается, эта схимонахиня как-то раз приходила к схиархимандриту Серафиму, многоопытному старцу, которому я не могу не доверять. Старец дал ей какие-то наставления, ни одно из них она не приняла, и он понял, что она в прелести и никакой непрестанной молитвы ни одного дня не имела. Тот, кто ее постриг, тоже был в прелести. Отец Серафим еще говорил, что бывает такое состояние (на сей раз он имел в виду другого монаха), что какому-нибудь молитвеннику кажется, будто у него непрестанная молитва, а на самом деле это всего лишь состояние, близкое к прелести, потому что он привык к непрестанному повторению молитвы так, как другой привыкает к сквернословию, то есть она не является у него благодатным даром, а всего лишь - привычкой. Неопытный человек, который не знает, что такое на самом деле непрестанная молитва, не имеет даже правильного теоретического представления о ней, начинает мнить, что он ее имеет, и рассказывать другим. Если такой неопытный христианин встречается с опытным духовным человеком и начинает ему рассказывать о своем духовном состоянии (это поучение относится в особенности к старицам), то последнему надо его подробно расспросить, потому что какая-то, на первый взгляд несущественная, мелочь может показать, что на самом деле человек просто не понимает того, о чем рассказывает, и о своих переживаниях лишь "фантазирует". Кто-то от невежества говорит о себе неизвестно что и считает свое состояние духовным, а другой, наоборот, начитавшись святых отцов и не представляя, что они на самом деле имели в виду, по причине сильно развитого воображения отождествляет прочитанное со своим состоянием. Он рассказывает словами святых отцов то, что прочел и понял в книге, а не собственные переживания. Получается, что такой и прельщается сам и вводит в заблуждение других людей, даже духовно опытных. Поэтому при общении с теми, кто рассказывает о каких-то своих духовных переживаниях, нужно иметь особенное внимание и тщательно расспрашивать даже о мелочах. Один не умеет описать - и правильное духовное состояние объясняет неправильно, а другой, наоборот, прелестное или просто воображаемое переживание, благодаря выученной и усвоенной им терминологии, изображает как нечто значимое. Нужно быть чрезвычайно осторожным, чтобы не запутаться в таких тонких и одновременно жизненно важных предметах.
Я не буду подробно повторять учение святителя Игнатия (Брянчанинова) о том, что самым лучшим, безопасным для новоначального состоянием является покаяние. Достаточно того, что в притче о мытаре и фарисее мы видим пример как праведности, духовности мнимой, так и праведности истинной. Последняя основана исключительно на покаянии, так сказать - на молитвенном покаянии. Давайте держаться этого пути: будем изучать святых отцов, чрезвычайно осторожно относиться к своим духовным переживаниям, всегда тщательно себя проверять. Православная аскеза и отличается от аскетической практики инославных, например католиков, тем более от аскетического учения других религий, именно такой чрезвычайной осторожностью, сдержанностью, здравым смыслом. Необходимо иметь и дерзновение, и осторожность, и бодрствование, тогда мы будем мудро совершать свой путь спасения. Назвать его безопасным было бы легкомысленно - путь этот, напротив, чрезвычайно опасен, поэтому здесь необходимы мудрость, осторожность, здравый смысл и одновременно ревность, дерзновение и пламенная любовь к Богу.
Вопрос. Что значит "смиренно стремиться к высшему духовному дарованию"?
Ответ. Это значит знать свое устроение и стремиться к совершенствованию, трезво себя оценивая, - то есть понуждать себя, но в то же время понимать, что тебе по силам. Мы не в силах понудить себя к непрестанной молитве, не в силах понудить себя к бесстрастию, я уже не говорю о чудотворении. Может быть и другое: под предлогом смирения люди теряют ревность, это тоже неправильно. Поэтому нужно себя понуждать и стремиться к большему, но одновременно знать свою меру. Хотя иногда бывает, что Господь посещает человека и сверх его меры, к такому состоянию надо тоже иметь правильное отношение. Нужно понимать, что благодать даруется не по заслугам. Если же мы считаем, что благодати недостойны, значит предполагаем, что мы этого пока не заслужили, а если что-то еще сделаем, то заслужим. Но иногда Господь дает благодать как бы вперед, сверх всяких заслуг, поэтому даруемое нужно оценивать не в соответствии со своим достоинством, а ориентируясь на то, как это описывают святые отцы, смотреть, совпадает ли это с их изъяснением того или иного духовного переживания или не совпадает. Не надо при этом размышлять, достойны мы этого или нет (потому что мы не только не достойны того, чтобы вообще быть в монастыре, но не достойны и жить), такой подход тоже является скрытым проявлением гордости.
Вопрос. Если схимонахиня, о которой вы рассказали, была в прелести, то как же она, не имея благодати Божией, могла годами вести столь суровую жизнь?
Ответ. Прельщенные как раз и ведут суровую жизнь, например, йоги подвизаются телесно гораздо строже, чем православные подвижники. Йога и на стекла кладут, и на автомобиле по нему ездят, и в землю его закапывают, потом достают, - а он живой. А Порфирий Иванов, основатель собственной секты, тот вообще 100 суток не ел и не пил. Каким образом возможно все это сделать?
Вопрос. Как вы относитесь к остальным рассказам отца Меркурия, которые содержатся в его книге "В горах Кавказа"?
Ответ. Я встречался с отцом Меркурием, это интересный человек. В своей книге он сообщает о том, что знает, нисколько не претендуя на звание духовного старца. Это своего рода документальная повесть, конечно, представляющая интерес. Но я не знаю, можно ему полностью доверять или нельзя.
Как-то мы с моим другом поехали на Кавказ. Однако в горы не собирались, потому что отец Андрей, наш духовник, нас предупредил: "Смотрите, без меня в горы не уходите, вы там не сможете". Поэтому у меня такой мысли не было. А отец М., монах из Киево-Печерской Лавры, стал нас уговаривать, сладко-сладко, как кот мурлычет. Но я помнил, что в горы нам нельзя - мы там не сможем, и все. Мой друг немного поддавался, но слушался меня, и мы в горы не ушли. Отец Меркурий же, с которым мы также советовались, в той ситуации рассуждал более трезво, очень сдержанно.
Вопрос. А почему отец М. вас уговаривал уйти в горы?
Ответ. Он объяснял это тем, что в монастырях - послушания, там молиться не дают, а в горах можно помолиться по-настоящему. На самом деле, я видел тех людей, которые долго жили в горах, и не могу сказать, что все они приобрели что-то особенное, потому что всё зависит от руководства, а не от того, где ты живешь. Я встречал в Курской Коренной пустыни одного иеродиакона с интересной судьбой. Он был еврей, и когда обратился в Православие, родители ловили его и сажали в сумасшедший дом (потом, правда, когда советской власти не стало, они сами обратились в Православие). Этот человек очень настрадался и вынужден был скрываться в горах, где подвизался 15 лет. Но руководитель у него был совершенно неопытный: он просто его эксплуатировал, а монах тот был очень ревностный и послушный (говорят, что евреи эксплуатируют русских, но в данном случае происходило прямо противоположное). К тому же он был человек интеллигентный, физические нагрузки ему давались с трудом, а в горы ведь нужно носить продукты. Подвижники оставались в горах безвыходно очень подолгу, по много дней, поэтому, когда они спускались в селения, они набирали все необходимое и несли на себе огромный груз. Так и этот монах таскал на себе в горы огромные мешки с продуктами. Когда я встретил его в 90-х годах, его здоровье было подорвано полностью, он про себя говорил: "Я уже старик". Позднее он нашел себе руководителя на одном приходе: монаха, занимавшегося умным деланием, которого при Хрущеве изгнали из Троице-Сергиевой Лавры. Не в горах, а именно на приходе, этот человек нашел себе истинного руководителя.
Вопрос. Что значат слова святителя Игнатия: "Кто считает, что он не в прелести, тот уже в прелести"?
Ответ. Мы все в какой-то степени подвержены духу прелести. В нас есть гордость, тщеславие, мы прельщаемся какими-то своими делами, вообще прельщены миром и забываем о том, что существует вечность. Она уходит от нас как бы на второй план, и мы погружаемся в суету. Все это можно назвать состоянием прелести. Когда мы это осознаем, то по крайней мере смотрим на себя критически, а когда думаем, что у нас все нормально, тогда с нами могут быть всякие превратности.
Вопрос. Может ли Господь скрывать от человека его духовное состояние, чтобы он не возгордился?
Ответ. Святые отцы говорят, что бывают люди простые, от которых утаивается их духовное состояние, и приводят подобные примеры, но только я боюсь, чтобы вы не стали думать о себе, что Господь от вас тоже утаивает ваше высокое духовное состояние по вашей простоте. Один старец имел послушника и дал ему распоряжение что-то сделать, а тот напутал и тем рассердил старца. Старец, не подумав, сказал ему: "Умри", - тот упал и умер. Старец ужаснулся, он не предполагал, что в его словах скрывается такая сила. Тогда он стал просить Бога воскресить его послушника, обещая, что больше он никогда так неосторожно говорить не будет. И по его молитвам тот послушник воскрес. Отсюда можно видеть, что простой человек имел великую благодать, которую сам в себе не осознавал. Но у нас, я думаю, наблюдается прямо противоположное: и простые, и непростые думают, что имеют благодать, а у них ее нет. Это более опасная ситуация.
Вопрос. Может ли попускаться какая-нибудь брань, например блудная или лени, чтобы человек не гордился?
Ответ. Конечно, может. Но это не значит, что если такая брань попускается, то надо ей поддаваться! Надо бороться, именно в такой борьбе и приобретается смирение, а не тогда, когда мы действуем по страсти. Бывает, конечно, что человек смиряется от своих претыканий и поневоле, но тогда можно назвать смиренным и пьяницу, который лежит под забором и не может встать. На него все плюют, а он не в силах ответить - понятно, что он в каком-то смысле смиренный, но это же не значит, что к подобному состоянию надо стремиться.
Вопрос. Простите, я не поняла: вы в одной беседе сказали, что нельзя искать каких-либо духовных дарований, а в другой - что христианин, тем более монах, получит уже здесь, на земле, награду, если будет подвизаться. Так ждать ли этой самой мзды, о которой говорится в Евангелии, и нужно ли стремиться ее получить или нет?
Ответ. Действительно, я в одной беседе говорил, что нужно стремиться к награде, а в другой предупреждаю, что можно впасть в прелесть [1]. Это потому, что надо иметь и ревность, и осторожность. Все нужно делать правильно, с умом. Имея ревность, но не имея осторожности и рассуждения, можно запутаться, споткнуться, упасть и разбиться насмерть. Приведу вам спортивный пример, из жизни альпинистов. Это не значит, что я их одобряю, наоборот, я считаю, что альпинизм - безумное времяпрепровождение: человек напрасно рискует своей жизнью. Ведь и апостол Павел, говоря, что все бегут, но первый получает награду (1Кор.9:24), не одобряет этими словами спорт, а просто приводит пример, который будет понятен его читателям. Итак, альпинист идет в горы и ставит перед собой цель - достигнуть вершины. Для этого он должен иметь какую-то ревность, смелость, дерзость, но в то же время и соблюдать определенные правила, иначе он не то что не покорит вершину, а, напротив, свалится с ближайшего обрыва. Так и в духовной жизни: с одной стороны, мы должны иметь дерзновение, а с другой - осторожность. Не нужно, конечно, из осторожности вообще сидеть внизу, но и дерзновение должно быть не такое, чтобы практически ничего не опасаться, когда мы будем осуществлять задуманное. Если у нас не будет осторожности, мы никогда не достигнем вершины.
Вопрос. Укажите первые внешние признаки прелести, как она может проявляться у нас?
Ответ. Есть нравственные признаки прелести и есть непосредственные. Нравственные признаки: гордость, тщеславие, презрение ближних, самость, самоуверенность и прочее. Иногда все это может скрываться под личиной смирения и очень гордый человек может выглядеть в глазах духовно неопытных людей смиренным. А непосредственные признаки прелести - это какие-то сновидения, неправильные ощущения или, может быть, видения при молитве. Прелесть потому и называется "прелестью", что обманывает человека, так как ложные духовные состояния напоминают истинные и неопытный человек запутывается. Определить точно, где прелестное состояние, а где истинное, трудно. Если вдруг какая-то новоначальная послушница начинает испытывать состояние, которое не должно быть ей свойственно, тогда это подозрительно, хотя и не говорю, что неправильно. Тут нужна тщательная проверка.
Вопрос. Бывает так, что человек, желая чувствовать при молитве в душе любовь к Богу, смирение, возбуждает в себе подобные чувства воображением, какими-то образами - это тоже прелесть?
Ответ. Не нужно ничего представлять, нужно только внимательно молиться. Если будет внимание, то от него произойдет все, в том числе и такие правильные духовные ощущения, как смирение и любовь к Богу. Хотя они, как правило, появляются не сразу, а спустя долгое время, после многих трудов. Но в принципе все может произойти и быстро, если человек был предрасположен к этому в предшествующее время своей жизни. Признаки правильной молитвы следует иметь не как цель, а только как ориентиры. Человеку нужно только сравнивать свои ощущения с тем, что описывают святые отцы. Например: у меня в душе тишина и святые отцы так об этом и говорят - значит, мое ощущение верно; вот у меня мир - да, правильно; вот у меня чувство самоуничижения или ощущение, что я хуже всех, и святые отцы пишут об этом так же - правильно. А как ты будешь стремиться к миру или к самоуничижению, если это зависит не от тебя, так как в нашей власти только понуждение себя к молитве и вообще ко вниманию?! Не надо ничего воображать.
Вопрос. Всегда сохраняю в памяти ваши слова о том, что не нужно ставить на себе крест и считать, что для нас совершенно невозможно прийти в значительную меру духовного преуспеяния. С другой стороны, после вашей беседы я пришла к выводу, что постоянно нахожусь в прелести. Что посоветуете? К чему на деле нужно стремиться?
Ответ. Конечно, ни в каком состоянии, даже если ты находишься в прелести, не нужно считать, что ничего у тебя не выйдет. Прелесть, прелестное состояние, может быть у любого человека, и мы должны лишь внимательно за собой следить и освобождаться от этого налета. Святитель Игнатий писал (и вы мне это напомнили), что тот, кто говорит, что он не в прелести, уже в прелести. Осознание того, что мы находимся в прелести, есть лучшее от нее предостережение, поэтому мы должны понимать, что она в определенной степени в нас действует. В то же время нужно стремиться к духовному состоянию прежде всего через покаяние, которое в наибольшей степени предостерегает нас от ложных духовных ощущений. Однако надо помнить, что и в покаянии тоже можно прельститься: есть даже секты, проповедующие покаяние. Например, в России члены подобной секты (хоть и смешной, но тем не менее имевшей сторонников и последователей) так и назывались: покаянники. Их девизом было: не согрешишь - не покаешься. Они шли, кого-нибудь грабили, потом сдавались в полицию - и их посылали на каторгу. Нечто подобное говорил и Распутин.
Вопрос. Если человек отходит от Православия, то можно ли сказать, что причиной отпадения стала прелесть? Например, Тертуллиан отпал от Православия, перешел в секту, значит ли это, что вначале он прельстился? Можно ли вообще ересь назвать прелестью?
Ответ. Конечно да, любое отступление от Православия есть прелесть. Основой заблуждения обязательно является неправильное духовное состояние души человека, ложная духовность. В канонах, в богослужебных текстах язычество часто называется прелестью. Что касается Тертуллиана, то он, движимый ложной ревностью, стал исповедовать ересь монтанистов. Ему казалось, что в церковном обществе произошло охлаждение христианской ревности. Руководителями этой секты были прельщенные лжепророки Монтан и Прискилла. Но есть мнение, что Тертуллиан под конец жизни покаялся.
Вопрос. Батюшка, как Вы считаете, действует ли общая молитва на вражеское полчище в целом, умаляет ли его силу? Растет ли и становится ли могущественнее христианское воинство? Ведь если мировое зло не умаляется, то какой тогда смысл молиться?
Ответ. А почему обязательно нужно бороться с мировым злом? Разве мало того, что я сам хочу спастись? Получается, что если в результате молитвы мировое зло не умаляется, тогда мне незачем и молиться, и спасаться? Сейчас даже просто православных людей осталось очень мало; зачем мы обязательно должны бороться с мировым злом, когда люди погибают в неведении, в грехах, в настоящем отпадении от Православной Церкви?
Сама постановка вопроса неправильна: от монаха все время чего-то хотят - монахи должны спасать людей, бороться с мировым злом, они должны то, должны другое... Но на самом деле монах должен спасаться сам - и все. Он монах, он один, кроме себя он ни о ком и ни о чем не думает, живет только для спасения, для вечности, как говорится, выбыл из игры. В переводе с греческого "монах" и есть "один". Монах изгоняет зло из себя, и больше ни из кого.
Духовник волей судьбы вынужден отвечать за своих духовных чад, а вот послушница Н. ни за кого ответственности не несет, хорошо бы, если бы она хоть за себя ответила. Все не так просто, как кажется. Как будто человек, придя в монастырь, уже спасен и теперь должен мировое зло разгонять, как клубы дыма, - нет, себя бы с Божией помощью спасти! Нам нужно думать не о мировом зле, а о своем спасении. Это настоятельница отвечает за сестер своего монастыря, она волей-неволей вынуждена думать о спасении тех, кто ей вверен Промыслом Божиим; также и духовник или старица, которой при постриге вручается инокиня или монахиня. Если же мы начнем бороться с мировым злом, то этим обнаружим свои слишком большие претензии. Конечно, есть подвижники, достигающие высоких духовных состояний, которые молятся за весь мир, но это удел немногих: если в целом поколении найдется несколько таких человек, то и это нужно считать за милость Божию. А напрямую ставить вопрос, умаляем ли мы мировое зло или нет, я бы не стал. Человек одерживает победу, когда преодолевает собственную страсть, например гордости или гнева, - тогда он и состоит в воинстве Христовом. С мировым злом же, если мы и боремся, то только в таком смысле, что уходим в монастырь и получаем большую надежду, большую возможность заниматься своим спасением. Если человек, пришедший в монастырь, совершенствуется, становится истинным христианином и переходит в вечность с покаянием и извещением, что он будет помилован в будущей жизни, то мировое зло побеждено этим конкретным человеком. Люди приходят в монастырь спасаться, они борются со злом в себе самих, и никто из них не должен дерзать ни на что большее, это было бы просто нелепо. Не нужно думать, что если человек спасся, то это пустяк и достигнуть этого легко - это совсем не так. У многих складывается ложное представление, что спасение состоит в том, чтобы придти в церковь, поклониться, перекреститься, икону поцеловать - и все, уже спаслись. Не так святые отцы мыслили о спасающихся. Даже уныние нападает, когда читаешь о том, как они устрашали монахов, говоря, что те, кто не достиг бесстрастия, не могут надеяться на вечную жизнь...
Нельзя говорить, что мировое зло умаляется в целом. Нет, оно немножко умалилось, если человек ушел в монастырь, перейдя тем самым "из одного лагеря в другой". Оно еще уменьшилось, если он стал бороться со своими страстями и совершенствоваться. Это много, ведь и этот человек, как и всякий другой, грешен и является носителем зла. Если же здесь собралось 100 человек - и все спасутся, то это уже очень много. Даже если спасется и только один. Ведь Сам Господь Иисус Христос сказал, что об одном кающемся грешнике радуются на небесах больше, чем о 99 праведниках, которые не требуют покаяния. Почему-то некоторые люди не понимают, что речь идет о вечности, что если даже один погибающий человек вдруг спасется, то на небесах будет великое торжество. А спастись очень трудно, на это нужно положить всю жизнь, много пота пролить, крови и слез. Даже если мировое зло уменьшится лишь на одного человека, на 10 или на 100, то и это уже значительно, а миллиарды нам считать незачем - это не наше дело.
Вопрос. Батюшка, но Вы же говорили, что отец Андрей молился за весь мир.
Ответ. Отец Андрей молился. Мы же не молимся. Кто из нас способен молиться за весь мир? Я считаю, что да, есть монахи, достигшие высокого духовного преуспеяния, которые молятся за весь мир и молитва которых чрезвычайно действенна, например старец Силуан, схиархимандрит Софроний, может, были и еще подвижники, сподобившиеся такого преуспеяния, но это были люди особенные, их опыт выше нашего понимания. И нельзя мерки, которые относятся к людям орлиного полета, прилагать к обыкновенным монахам и монахиням, думающим о своем спасении.
Вопрос. Можно ли при молитве понуждать себя иметь покаянное чувство, если так легче удержать внимание?
Ответ. Конечно, это необходимо, но только умеренно. Потому что покаяние - это дар благодати, насильно получить его невозможно. Самый лучший подход к молитве - искать внимания, понуждать себя по силе к покаянию и памяти смертной, понимая при этом, что если благодати Божией не будет, то по-настоящему эти добродетели у нас не проявятся. То есть понуждение должно быть разумным.
Вопрос. Должны ли мы делиться знаниями, которые получаем в монастыре, если к нам обращаются с вопросами миряне? Как Вы относитесь к проповеди в миру?
Ответ. Раз к нам люди приходят, то, если у нас есть на это благословение, мы должны им по мере сил помогать. Однако не всякий может давать советы, поэтому мы и рассуждаем, кто и до какой степени к этому способен. Есть сестры, которые должны отвечать только тогда, когда к ним обращаются, а в других случаях им следует молчать. Если к нам кто-то обращается за помощью и это не мешает нашему монашескому подвигу, то мы помощь оказать можем, не забывая при этом, однако, о своем призвании. А если к нам не обращаются, значит, мы должны смиренно сохранять спокойствие и не навязываться человеку. У нас же получается иначе. На эту тему есть хорошая басня Крылова. В стихах я ее не смогу прочесть, но перескажу смысл. У одного пастуха было небольшое стадо коз. Как-то раз зимой нашел он в пещере еще одно стадо, но диких коз, и думает: "Вот как хорошо, за время зимы я диких коз приручу, стадо мое увеличится, и я разбогатею". Стал он их подкармливать, но так получилось, что и времени, и корма на всех ему не хватало, и он стал своими козами пренебрегать, а за дикими ухаживал лучше. Когда же наступила весна, дикие козы ускакали в горы, а его стадо подохло. Так и у нас может случиться: людьми, которые к нам приходят, мы, бывает, пренебрегаем, а идем к тем, кто нас слушать не хочет; и останемся без тех и без других. Поэтому надо прежде всего уделять внимание тем, кто приходит к нам в храм со своими духовными вопросами, и только потом, если найдутся особенно способные люди, можно их благословить и на проповедь где-то еще.
Но не все могут этим заниматься. Бывает, что какого-либо священника люди любят как духовника, но проповедовать он не умеет, такого человека не пошлешь, например, в военную часть. А случается, что человек говорит очень хорошо, но это ему не полезно. Дар слова еще не означает, что человек имеет право осуществлять проповедническую миссию. Если человек берет на себя труд кого-то спасать, а подобное превосходит его силы, то это - тоже своего рода прелесть. В первых словах своей книги Иоанн Лествичник ясно говорит, что дьявол внушает монахам, чтобы они шли в мир проповедовать и совершать другие подобные дела. Общение с людьми, проповедь - это призвание не монашествующих, а людей, имеющих священный сан: священников, епископов и так далее.
Иногда говорят: "Нам пока расточать нечего, вот накопим, тогда будем отдавать". Но не думайте, что это просто. Кто говорит: "Уже можно расточать", - тот просто не понимает, о чем идет речь. Он не может понять, что обыкновенный христианин, даже безупречно праведной жизни, - это одно, а апостолы или подобные им люди, имевшие такую же, как апостолы, благодать, - это совсем другое. Апостолам, действительно, было что отдавать, а нам расточать нечего. Есть одно, подходящее к данному случаю, изречение Спасителя, Который сказал: "Горе вам, книжницы и фарисеи, вы обходите море и сушу, чтоб сотворить единого пришельца и когда сотворите, делаете его сыном геенны сугубейша вас" (см. Мф.23:15). То есть даже проповедь и обращение другого к истинной вере не всегда являются добрым делом, потому что можно этого человека потом развратить. Я знал одного москвича, который служил при церкви псаломщиком и распространял духовную литературу, размножая книги на ксероксе в сотнях, даже тысячах экземпляров, - в те времена у него из-за этого могли быть неприятности, - таким образом проповедуя и поддерживая своих друзей. У него был и духовник, имевший репутацию довольно опытного батюшки. И вот в конце концов этот псаломщик стал проповедовать одной женщине, которая увлекалась какой-то формой буддизма. Но тут нашла коса на камень и получилось наоборот: не он ее обратил, а она его, он отпал от Православия и, насколько мне известно, хотя точно я не знаю, не возвратился обратно и по сей день. Вот тебе и расточал! Сколько известно случаев, когда начинает кто-либо проповедовать какой-нибудь женщине, а потом на ней женится. Хорошо еще, если она незамужняя, а то может приключиться и блуд, и тоже от проповеди, от борьбы с мировым злом. А бывает, молятся, молятся за всех, а потом с ума сходят, и такие случаи мне известны. Поэтому не нужно слишком много на себя брать, а нужно быть действительно трезвым и смиренным. Надо понимать, что спасение собственной души есть тяжкий труд, подвиг, и неизвестно еще, чем он кончится. Необходимо приложить все усилия, мобилизовать все свои силы, делать все даже сверх своих сил, чтобы и едва-едва спастись, - по словам апостола Павла, как из огня (1Кор.3:15), а не рассуждать так, будто у нас уже все в порядке. Так происходит у баптистов, которые думают, что они уже спасены и теперь им осталось только спасать других.
Вопрос. А как все же правильно относиться к тем местам в творениях Симеона Нового Богослова, в которых говорится, что кто еще при жизни ощутительно не чувствует в себе залога, извещения о своем спасении, тот пусть не обольщает себя надеждой - таковой не войдет в жизнь вечную? Или что если избавишься от всех страстей, а одна в тебе останется, то не войдешь в Царство Небесное?
Ответ. Действительно, это известные слова преподобного Симеона. Так мы должны подвизаться. Если мы в себе не чувствуем залога, значит, мы еще пребываем в страхе, где уж нам расточать то, чего не имеем. Как можно что-либо дать человеку, когда сам ничего не имеешь?!
А относиться к этим словам нужно так: устрашиться и подвизаться изо всех сил, каяться и надеяться на милость Божию. Люди, которые достигли состояния, описанного Симеоном Новым Богословом, достойны войти в Царствие Небесное, а остальные, может быть, войдут туда через многое покаяние, им надо уповать на милость Божию. Поэтому рассуждать о каком-то социальном служении монашествующим не подходит, ведь потому мы и называемся "монахами", что мы одни и ищем уединения, а что касается помощи ближним, то это больше служение мирян. Мы, конечно, посильно его тоже несем, но так, чтобы не выхолостить собственно монашеского подвига. На съезде монашествующих в 1909 году присутствовали настоятели лучших монастырей, духовные старцы, и они пришли к выводу, что богатые монастыри, у которых есть для этого возможность, могут иметь и благотворительные учреждения, но при условии, чтобы монахи и монахини там не работали, потому что таким образом они отвлекались бы от своего служения. Если мы можем содержать какое-то учреждение, мы его содержим, нанимая мирских людей и их контролируя, но если бы там несли послушание сестры, то, конечно, они бы рассеивались, да еще, может быть, искушались и так далее. И без такого служения жизнь современных монахов далеко отстоит от монашеского идеала, поскольку обстоятельства мешают ей принять правильную внешнюю форму, способствующую тому, чтобы монашество внутренне расцвело. А мы еще и дополнительно устремляемся в суету. Кому нравится, тот пусть делает добрые дела, наше же доброе дело - покаяние.
Вопрос. Когда я читала книгу "На горах Кавказа" схимонаха Илариона, то было небольшое смущение. Кажется, что по духу эта книга не совсем трезвая, очень возвышенно написана. Что Вы про нее думаете?
Ответ. В ней есть богословская, догматическая, ошибка в отношении имени Божьего. В библиотеке нашего монастыря в эту книгу вложили главу из сочинения митрополита Вениамина об имяславии, после прочтения которой заблуждение схимонаха Илариона становится яснее. За исключением этой ошибки, я думаю, книга, наоборот, очень трезвая. Когда автор пишет о том, какие качества должны быть у пустынника и предостерегает от преждевременного ухода в пустыню, то видно, что относительно практических духовных вопросов о.Иларион - очень трезвый человек. Он говорит о том, что необходимо иметь смирение, причем описывает его и прочие качества очень правильно и точно. Поэтому я думаю, что эта книга может быть полезна.
Вопрос. Но ведь такие возвышенные рассуждения, размышления автора при описании природы нам не подходят?
Ответ. Почему же не подходят? Это фактически богомыслие, если человек имеет такое возвышенное душевное состояние. Такого человека всё поучает, природа становится книгой, которая его учит. И поэтому мне его описания природы очень нравятся. Кто-то их пропускает, а я, наоборот, читаю даже с большим интересом, чем духовные наставления. В его наставлениях в принципе ничего нового для меня нет, а вот описания природы очень красивы и интересны. Есть в этой книге такой эпизод: один раз, взойдя на высокую гору при заходе солнца, он увидел, как внизу, на каком-то лугу, стоят и воют стаи волков. И вот он говорит, что они, конечно же, "взыскуют от Бога пищу себе" (см. Пс.103:21). Разве это не красиво? Он описывает картины природы не избито, не так, как какой-нибудь профессиональный писатель, которому очень трудно не употреблять штампы, отказаться от общепринятого подхода. Схимонах Иларион был человеком простым, что-то знал только благодаря самообразованию. Не думаю, чтобы он читал художественную литературу, видимо, он изучал исключительно аскетические и общедоступные богословские книги. Поэтому описание картин природы у него очень искреннее, живое. Мне представляются эти места в его книге, с литературной точки зрения, самыми лучшими. Он был очень мужественным человеком: рассказывает, например, как лазил по горам, какие смертельные опасности там были, - просто удивительно. К примеру, есть у него рассказ о том, как однажды, промокнув во время ливня и боясь, что окончательно замерзнет, он лег на землю и лежал обессиленный, уже не будучи в состоянии идти. В это время мимо проходил медведь - подошел, аккуратно, с сочувствием, как он говорит, обнюхал его и пошел дальше.
Вопрос. Если во время критических ситуаций у новоначального появляется в душе мир - это прелесть или благодать, помогающая ему?
Ответ. Если человек преодолел какое-то искушение, например гнев, то у него после этого, действительно, может водвориться в душе мир. Вообще после победы над какой-нибудь страстью в душе водворяется мир: при отвержении помыслов осуждения, гнева, обиды. Такое возможно и у новоначального. Но поскольку я говорю в общем, то о каждом конкретном случае нужно рассказывать старице и советоваться.
Вопрос. Вы говорите, что новоначальному не нужно стремиться к непрестанной молитве. А к чему же нужно стремиться?
Ответ. Стремиться нужно к вниманию. Ум не должен быть праздным, его всегда следует занимать или молитвой, или чтением и при этом стремиться к вниманию - остальное дар Божий. Каким образом мы можем стремиться к непрестанной молитве? Напряжением воли, что ли? Но от этого ничего не зависит. Единственное, что мы можем осуществить, - это посвящать свободное время молитве и никогда не оставаться умственно праздными: если мы сами отдыхаем, то ум праздным быть не должен. А мечтать о непрестанной молитве, конечно, можно, но это ничего не даст. Непрестанная молитва кроме того, что зависит от многих причин, связанных с нашим душевным состоянием, в особенности с тем, есть ли у нас смирение, находится еще и не в нашей власти, потому что подается Богом.
Вопрос. Некоторые старцы советуют молиться о том, чтобы научиться молитве. В Добротолюбии описано, как преподобный Максим Капсокаливит молился, чтобы Господь сподобил его дара непрестанной молитвы. Нужно ли и нам это делать?
Ответ. Есть такое изречение: "Бог дает молитву молящемуся". Если мы просто будем молиться Ему и говорить: "Помилуй мя грешную", то в этой краткой просьбе все и заключено, а Бог Сам знает, как нас помиловать. Ты, скажем, станешь просить непрестанной молитвы, получишь ее, а это сделается поводом для гордости. И будет тебе вред, а не польза.
Вопрос. Не могу понять, почему святитель Игнатий ушел от оптинского старца Льва. Потом в письме к игумену Череменецкого монастыря Антонию он писал, что старцы Лев и Макарий ввели только внешнее благочестие в Оптиной пустыни. Но ведь принято считать, что они в первую очередь восстановили умное делание. Как-то очень странно, что такие подвижники разошлись. Как это могло случиться?
Ответ. Ничего нет странного, просто у святителя Игнатия были более высокие требования, а в Оптиной пустыни более скромные. Про старца Льва не буду говорить, а что касается старца Макария, то он был против умного делания. Он учился Иисусовой молитве у одного ученика Паисия Величковского, который не имел благословения заниматься умной молитвой, а получил от старца Паисия благословение молиться всю жизнь молитвой устной. Подобную осторожность он передал и Макарию, а тот соответственно своим ученикам. Таким образом, представления о духовном преуспеянии у святителя Игнатия и у Оптинских старцев, видимо, расходились по степени высоты. Святитель Игнатий считал, что этого не достаточно.
Вопрос. А ведь сам старец Лев, по описаниям, находился в высоком духовном преуспеянии, известны случаи его прозорливости, исцелений, разве тут нет противоречия?
Ответ. Видимо, святитель Игнатий имел к нему какие-то претензии как к наставнику.
Вопрос. Мы смотрели фильм про жизнь афонских монахов. Наш образ жизни с их и близко по тяжести сравнить нельзя, но особенно удивительно, что у них есть умершие из братии, которых Господь не помиловал. Если при таком суровом образе жизни (у них и времени-то свободного нет) они не все спасаются, то что тогда говорить про нас?
Ответ. Спасение зависит не от того, есть у нас время или нет, суровый образ жизни мы ведем или не суровый, а от нашего внутреннего состояния: очищаемся мы через покаяние и умное делание или нет. Не надо себя ни с кем сравнивать, а следует в тех условиях, в которых находимся мы с вами, заботиться о своем внутреннем состоянии, то есть через покаяние очищать свое сердце.
19 ноября 2001 г.
Примечания
Игумен Авраам (Рейдман)
1. См. беседу в этом сборнике "О трех степенях духовной жизни"
Благая часть. Беседы с монашествующими. - Новотихвинский женский монастырь
|
Copyright © 2001-2007, Pagez, webmaster(a)pagez.ru |